|
Все шло как нельзя лучше. Тут Гленн заметил Пенелопу из политического сектора, которая только что уселась за стол напротив него. Слегка расправив плечи и выпятив грудь, он широко улыбнулся. — Скатертью дорога, дорогой Байкал, — весело сказал Гленн. Хороший начальник всегда найдет повод немного пошутить с подчиненными, чтобы поднять настроение. * * *В ТОТ ДЕНЬ в Глобалии отмечали День детей. Никто не знал, как организаторы праздника умудрялись раздобывать их в таком количестве. Однако это чудо повторялось каждый год. В большинстве своем дети прибывали из удаленных районов, где над рождаемостью еще не был установлен полный контроль. Некоторых доставляли из Анкориджа и других центральных интернатов. В Европе имелось всего одно такое заведение, затерянное в карельских лесах, в Африке — два, на границе пустыни Чад и в районе Великих озер, в Азии — три, однако расположение последних держалось в тайне. Главное, что на время празднования каждой безопасной зоне предоставлялось по ребенку. В то утро под гигантским стеклянным куполом, закрывавшим Шанхай, по главной улице старинного города двигалась веселая процессия. Мальчик лет шести шагал под балдахином, который гордо несли четверо мужчин с большим будущим. Он был одет или, вернее сказать, наряжен, в кричащий разномастный костюм, который в течение нескольких недель шили и разукрашивали к празднику женщины, объединившиеся в специальные швейные клубы. Была разработана обширнейшая программа, согласно которой ребенок, король дня, совершал замысловатое шествие по городу, в то время как остальные, кривляясь и сюсюкая, воздавали ему шумные почести и осыпали бурными ласками. Праздничную церемонию щедро спонсировали крупные марки косметики, производители диетического питания и спортивно-оздоровительные комплексы, в первую очередь, конечно, сеть клубов «Вечная молодость». Демонстрировавшиеся при этом рекламные ролики и даже целые спектакли, в которых играли энтузиасты-добровольцы, воспевали прекрасную юность. Разумеется, молодость и детство представали здесь не в своей первозданной дикости, а искусно имитировались людьми весьма преклонного возраста, обретая тем самым утонченные, цивилизованные формы. Таким образом, детство переставало восприниматься как краткий период, некое навсегда утраченное состояние, которое взрослые должны оплакивать всю оставшуюся жизнь. Напротив, оно превращалось в идеал, высшую и позднюю ступень развития, достижимую для каждого, кто приложит к этому долгие усилия. Ребенок, которого с процессией проводили по улицам города, являл собой не столько пример для подражания, сколько своеобразный антиидеал. По мере того как день приближался к концу, малышом овладевали усталость и плохое настроение, он начинал кривить губы, хныкать, плакать, с трудом передвигая ноги. Всем становилось ясно, что он меньше всего подходит для того, чтобы воплощать те качества, которые якобы присущи юности. Вокруг него хлопали в ладоши и улыбались неутомимые столетние мужчины и женщины, доказывая, что именно они, и никто другой, по-настоящему молоды и полны сил. К концу вечера уже никто не сдерживал желания надавать подзатыльников рыдающему сопляку. Его быстренько отправляли обратно в интернат или к подозрительным личностям, которых угораздило произвести его на свет. Праздник заканчивался поздно ночью безудержным весельем, которое уже не портило присутствие малолетнего чужака. — 265 —
|