Глобалия

Уайз лежал, откинувшись на стуле, и на лице его читалось такое отчаяние, что даже самые озлобленные не могли ему не посочувствовать. Может быть, именно эта жалость заставила его встряхнуться и как-то отреагировать на происходящее.

— Твоя взяла, Рон, — сказал он, обращаясь к Альтману.

С громким скрипом отодвинув свое кресло, Уайз встал и сделал несколько шагов по направлению к двери.

— Пусть тебе за это воздастся, — бросил он, словно проклятие.

Пройдя еще пару шагов, Уайз медленно окинул взглядом собрание. Все как один опустили глаза.

— А на вас, — бросил он, — я не сержусь...

Уайз медленно пересек длинный зал. Перед тем как выйти вон, он на мгновение оперся о золотистые завитки на дверной раме и надтреснутым голосом добавил:

— Потому что все вы на самом деле давно уже мертвы.

Через десять минут, к несказанному облегчению гостей, был подан ужин.

Эпилог

ЧТОБЫ ОСТАТЬСЯ НА ПЛАВУ после того, что произошло накануне, нужно было действительно быть в отменной форме. Гленну пришлось проявить чудеса изворотливости, чтобы, поддержав своего начальника в его рискованном предприятии, не подставить себя под удар вместе с ним. Когда в то утро Гленн, слегка передохнув, направлялся к зданию Социальной безопасности, его переполняли счастье, изумление и гордость. Он чувствовал себя как человек, который только что очнулся среди обломков взорванного здания и осознал, что остался в живых.

Все произошло невероятно быстро. Два дня назад Сизоэс, подробно допросив доставленного к нему Тертуллиана, отправился на таинственную встречу «с единственным человеком, который способен остановить то, что может произойти», по выражению самого генерала. Это означало «единственный человек, способный противостоять Альтману», но это имя произнесено не было. Не упоминалось и имя Муниро, однако именно у его огромного поместья на Майами-Бич Гленн высадил Сизоэса и оттуда же забрал своего начальника два часа спустя.

Затем последовало нестерпимо долгое ожидание, и вот рано утром пришло ужасное известие.

Сизоэс сделал ставку и проиграл. Гленн прочно усвоил этот урок. Интуиция не подвела шефа БИУ: всякий, кто попытается пересечь незримую черту, за которой находятся люди вроде Альтмана, совершит роковую ошибку. И хотя Сизоэс сделал это из лучших побуждений, наказан он был жестоко — максимальным ускорением карьеры. Наверняка генерал был совершенно раздавлен свалившимся на него несчастьем.

Но Гленну сейчас было не до сантиментов. Собственное назначение на место генерала тем сильнее поразило его, что сам он почти не сомневался, что будет низвергнут вместе со своим бывшим начальником.