|
Потом прочитал «Роковые яйца» и «Собачье сердце». Читать я любил, и дома у нас собралась хорошая библиотека. Мне всегда был близок А.П. Чехов. Любил читать детективы и приключения. Но вот о Булгакове ничего до середины 80-х годов не знал. А потом прочитал роман «Мастер и Маргарита». И конечно вспомнил листочки, которые случайно оказались у меня в руках в период учёбы в институте. Мне этот роман понравился настолько, что я устроил повторное чтение, но коллективное: вслух по вечерам читал дочерям – Кате и Жене. Книга, официальное издание, была переплетена в зеленоватую, плотную обложку и мне на ощупь нравилась фактура переплёта. Эту книгу я позже переслал одной из участниц моих саратовских семинаров. Почему-то мне виделось тогда, что ей она пригодится. А было ли так, я не знаю. Когда я первый раз читал этот роман, то вставки о Пилате почти полностью пропускал. Коллизия главных героев хоть и была мне близка, но то же привлекала не в первую очередь. Более всего нравились мне страницы о похождениях Коровьева с Бегемотом. Возможно, потому, что во мне к тому времени созрел протест против того, что наш социум делал с людьми (точнее то, что люди его создавшие делали с собой), но что-то изменить в своей жизни, ещё не мог. А тут такие герои, которые могут делать всё, что хотят, не считаясь с нюансами социума и тем более лиц в нём власть предержащих. Живя в Волчихе, я несколько раз прочитал роман «Мастер и Маргарита». Я даже не могу сейчас точно сказать, что побудило меня взять для чтения именно эту книгу. До сих пор не знаю что, но что-то мне эти чтения давали. Что-то в читаемом было очень близким мне. Тогда же я отследил, что и сама личность М.А. Булгакова для меня чем-то необычно притягательна. И чтение этого романа для меня словно ниточка, связывающая с ним. У меня было ясное ощущение, что есть какая-то связь его жизни со мной и поэтому я так живо интересуюсь его произведениями, а особенно «Мастером …». Прогулки… Пешие прогулки по окрестностям Волчихи давали мне немного. Местность степная. Деревьев вблизи села, да и в нём самом, на мой взгляд, мало, от чего мне было не уютно здесь. Больше всего деревьев было в зоне стадиона, и этот участок Волчихи напоминал мне природу средней полосы. Вскоре после приезда, гуляя по Волчихе и её окрестностям, я стал испытывать сильную душевную боль. Был один очевидный факт: эта боль возникала в тот момент, когда я вспоминал о своих детях. И потому я расценивал её как некий специфический возврат однажды сделанного мною: в 1983 году я, исчерпав все возможности сделать так, чтобы чувствовать себя уютно с Ириной, ушёл из семьи и год прожил отдельно. Толчком к этому была встреча с первой, детско-юношеской любовью – Наташей Резановой. К настоящему времени у неё семья, взрослые дети, и мы с ней поддерживаем хорошие отношения. Я знаю, что всё было правильно тогда, когда я, уйдя из семьи, не смог соединить свою судьбу с её, хотя оба мы об этом думали и планировали это. Она тогда первая почувствовала, что для меня не возможно оставить детей и разорвала отношения, чтобы я мог сам определиться, как поступить. После этого я год прожил один, и за это время понял, что Наташа была права: действительно я, сам с детства живший вне семьи, не мог оставить своих детей, и мучимый постоянной болью за девочек вернулся в семью. Но девочки год страдали. И вот теперь, в Волчихе, это прошлое вспомнилось очень живо и больно. Возникшую боль я расценивал именно как результат того моего деяния. Как возврат мне той боли, которую пережили девочки. — 10 —
|