|
Культура и есть символически значимая деятельность, оплотневаемая или опредмечиваемая в иерархии многоразличных эмблем, образующих доминионы культуры. Настоящая характеристика двузначна: она подчеркивает временной и пространственный планы феномена или - что то же - методологический и структурный. В первом ракурсе культура выглядит нам как метод сплошной символизации, точнее, как совокупность методов, оформляющих, возделывающих, т.е. окультуривающих объективно данный природный материал. Результат такого возделывания выявлен вторым ракурсом; здесь культура дана градацией символических картин, классифицируемых соответствующими доминионами. Возникает проблема композиционного осмысления этих доминионов, т.е. проблема философии культуры. Зачатки этой проблемы явственны уже у Декарта в его лозунге: "Ingenii iimites definire" ("Определить границы ума"); мощно возвещает ее Лейбниц в своем проекте "Characteristica generalis"; она же явно импульсирует кантовский критицизм, систему "Наукоучения" Фихте и гегелевскую "Энциклопедию"; Гердер, Гумбольдт, Шиллер создают грандиозные фрагменты по философии культуры; ей посвящены все творческие усилия Вико и Фридриха Шлегеля [16]. Уже с конца XIX века и по настоящее время ситуация приобретает все большую четкость. Марксистской философии культуры противопоставляются многочисленные теории западных философов. Проблема культуры выдвигается на первый план как "метафизический крест" современной философии. Вундт вскрывает антиномичность понятия о культуре: генетически понятие это предваряется понятием знания, логически культура первична. Культуру определяет Геффдинг целеполагающей деятельностью ценности, создающей нормы. Спенсер сводит ее к прогрессу. Риккерт силится обосновать ее как учение о ценностях, сообщающих единство историческому универсуму и вместе с тем расчленяющих его. Дильтей, отталкиваясь от Канта, подчеркивает необходимость "критики исторического разума", долженствующей ответить на вопрос: как возможна культура, подобно "критике чистого разума", обосновывающей возможность математики и естествознания. Фридрих Гундольф, сочетая идеи Дильтея, Бергсона и Шелера, мыслит философию культуры как идейную расшифровку чувственно-явленных символов. И одновременно с ним Освальд Шпенглер публикует свою сенсационную .книгу, чей головокружительно-роскошный "передний план" виртуозно маскирует скудность и несостоятельность "фона", над которым впоследствии кропотливо трудится англичанин Тойнби, силясь придать образцово-немецкую основательность концепции, подчеркнуто выдаваемой ее автором за образец "немецкой философии". Рискованным интуициям Шпенглера противостоит строгая дискурсия Кассирера, давшего в своей "Философии символических форм", пожалуй, наиболее солидное построение среди западных культурфилософских направлений. Перечень этот - далеко не полный - свидетельствует о центральном значении, которое получила проблема культуры в настоящее время. — 6 —
|