|
Современная общая психология подтверждает проникновенную интуицию поэта. Восприятия у животных существенно отличаются от человеческих восприятии; животное не в состоянии объективно противопоставить себя занимаемому им пространству; оно не может трансформировать свои впечатления в объективные Представления и воспринимать тем самым предметный мир [4]. Между тем человеческое восприятие - даже субъективнейшее - отмечено признаком объективности. Человек видит всегда оформленность и никогда - открытое, т.е. он выделен из состояния чистого и непосредственного действования и противопоставлен фактам, ибо ему "никак не избегнуть того обстоятельства, что асе, что побуждает человека к деятельности, должно проходить через его голову" [5]. Между ним и фактами всегда наличествует посредник созерцательности, платоновское euvopav eit ev. в результате чего природа явлена ему всегда картинно, образно, теоретически ("теория" и есть созерцание). Ни один факт не отражается в его сознании абсолютно тождественным образом, ибо сознание человека - не пассивное зеркало, а активная, спонтанная, преобразующая сила, трансформирующая всякое Sein в fiewuBtsein. согласно чеканной формуле Маркса, ибо "сознание (das Bewufltsein) никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием (das bewuflte Sein)" [6]. Градация этих трансформаций рисует нам энное количество теоретически осмысленных фактов: от примитивнейших до высочайших. Девять возможных картин насчитывает Гёте в анализе этого явления, девять возможных преломлений факта в человеческом сознании: "С крыши срывается кирпич. Мы называем это в обычном смысле случайным. Он попадает на плечи прохожего - разумеется, механически, но и не вполне механически, - он следует законам тяжести и действует поэтому физически Разорванные сосуды тотчас прекращают свою функцию. В данный момент соки действуют химически, на сцену выступают их элементарные свойства. Однако нарушенная органическая жизнь столь же быстро оказывает сопротивление и пытается восстановиться: между тем человек, как целое, более или менее бессознательно и психически потрясен. Приходя в себя, личность чувствует себя этически глубоко оскорбленной. Она жалуется на нарушение своей деятельности, какого бы рода она ни была, и с неохотой предается терпению. Религиозно же ей становится легко приписать этот случай высшему провидению, рассматривать его как спасение от большего зла, как введение к высшему добру. Этим удовлетворяется страдающий, но выздоравливающий поднимается гениально, верит в бога и в себя самого, чувствует себя спасенным, хватается за случайное и извлекает из него свою выгоду, чтобы начать вечно бодрый круг жизни" [7]. Случайное - механическое - физическое - химическое - органическое - психическое - этическое - религиозное - гениальное: девять кругов объяснения одного факта - очевиднейший методологический плюрализм. И дело вовсе не в этой именно градации; возможны и другие, более дифференцированные или более общие градации; в этом смысле возражения Гейзенберга против гётевского мировоззренческого многокружия бьют мимо цели [8]. Ценность этого многокружия эвристическая, безотносительно к числу кругов объяснения. С крыши срывается кирпич и калечит человека; факт этот есть уже теория, ибо факт этот всегда дан нам в восходящем ряде осмысленных воззрений: от случайного до гениального (или в каком-либо ином ряде), т.е. "открытое" открывается нам не непосредственно, но через определенную медиацию, как "оформленное". Формы этой медиации многоразличны: от простого "глазения" до высочайших проявлений творческой деятельности. Ибо уже в простом "глазении" чистый и объективный факт неизбежно "меняет свое поведение"; глаз человека тем и удивителен, что во всяком явлении он видит прежде всего целостность, и уже потом осмысливает эту целостность в композиционной стилистике составляющих ее элементов. Это - дом, и составлен он из балок, кирпичей и т.д. Не балки, кирпичи и прочие, части слагают дом, но дом слагает эти части в дом. Таков смысл известного утверждения Маркса о специфике человеческой деятельности: "Мы предполагаем труд в такой форме, в которой он составляет исключительное достояние человека. Паук совершает операции, напоминающие операции ткача, и пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей-архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т.е. идеально" [9]. Зрение человека, стало быть, всегда выступает как умо-зрение; наличие последнего и отличает самого плохого архитектора от наилучшей пчелы; здесь же получает объяснение и приводимое Платоном в "Гиппии Большем" высказывание Гераклита: "Прекраснейшая из обезьян безобразна, если ее сравнить с родом человеческим". Это умо-зрение и предопределяет специфику человеческой деятельности во всем диапазоне ее проявлений: от простого "глазения" до "глазения", так сказать, эйдетического, от элементарного вычленения признаков вещи до "идеирующей абстракции". — 2 —
|