|
[51] Г. Спенсер один из основных принципов своей методологической системы сформулировал так: “Нам предстоит рассмотреть человека как продукт эволюции, общество — как продукт эволюции, нравственность — как продукт эволюции” [Спенсер, 1897]. [52] “Больной — паразит общества”(не более и не менее - авт.) [Ницше, 1990а, с. 397]. [53] Отметим, что утвердившийся в русскоязычной литературе перевод — “белокурая бестия” создает совершенно иную эмоциональную и смысловую окраску, по сравнению с западноевропейскими языками, поскольку в русском языке слово “бестия” является синонимом словосочетания “мелкий мошенник”. Этот “криминальный” оттенок совершенно не соответствует изначальному замыслу — подчеркнуть стихийную жизненную силу арийцев, утрачиваемую ею в результате смешения с “низшими расами”. [54] Этнос с генетической точки зрения, по представлениям Л.Н.Гумилева, есть мономорфная по своим важнейшим наследственным признакам популяция. [55] Этим концепция этногенеза Л.Н.Гумилева принципиально отличается от социобиологии, в которой, несмотря на наличие обстоятельных и глубоких методологической, идеологической и этической составляющих, безусловно, доминирует конкретно-биологический, популяционно-генетический анализ. Еще в большей степени это касается исследований А. Дженсена и его последователей, где неустранимая политическая компонента является простым следствием избранного объекта исследований — конкретных этнических и социальных групп и не вытекает непосредственно из конкретной, математической техники генетического анализа. [56] Влияние романтизма прослеживается в известном высказывании Н.В. Гоголя, находившегося под заметным влиянием Иоганна Гердера, что Пушкин — это русский человек, каким он станет спустя несколько столетий [Подробнее см.: Сироткина, 1999]. [57] От греч. eugeniкs — хорошего рода. См. : Раздел 2.1 [58] "Не производит ли природа из похожих семян, на том же куске земли, крапиву и жасмин, аконит и розу? В таком совпадении нельзя обвинять ботаника", — так отвечал Ч. Ломброзо на упреки в компрометации выдающихся личностей, т.е. по сути — на обвинения в политическом значении своих исследований [Цит. по: Сироткина, 1999]. Спустя десятилетия произошли события, которые стали практическим опровержением его доводов. Есть свидетельства [Дубинин, 1990, с. 49; Поповский, 1991], что за несколько месяцев до ареста Николая Вавилова, 6 октября 1939 года, его вызвал к себе И.В. Сталин, который во время. жесткого и трудного разговора раздраженно спросил: “Так что же, будем по-прежнему заниматься цветочками, колючками, листочками, чешуйками, вместо того, чтобы помочь нам поднять урожай?”. И хотя историческая достоверность этого эпизода оспаривается [Медведев, 1993, с. 109], но аллегорический намек на социальный механизм превращения науки в орудие политической борьбы [Чешко, 1997, с. 311, сл.] здесь передан достаточно ярко, особенно, в сопоставлении с не менее эмоциональным утверждением Ч. Ломброзо об очевидной, по его мнению, аполитичности науки, “занимающейся цветочками, колючками, листочками, чешуйками”. — 165 —
|