|
Здесь агностицизм все-таки допускает свой постулат и метод как достоверное знание. Здесь агностицизм становится похож на змею, которая кусает свой собственный хвост. Что касается современного агностицизма, то это не философская система, а интеллектуальное утомление, принявшее затяжной характер. Здесь одряхлевший ум, разуверившийся во всем, находит удобное убежище от мировоззренческих проблем в банальном скепсисе, в огульном отрицании. Но это определение явно недостаточно. Рационализм не мог обойтись без нравственности, хотя эта нравственность носила абстрактный характер, и носила характер простой декларации. Агностицизм сорвал эту афишу со стенда музея философии, он объявил, что критерий и определений нравственности, как и других объективных критериев, не существует, т.е. отступил даже от того рубежа, который защищал рационализм и отдал новые позиции наступающему нигилизму. Агностицизм не мог опереться на разлагающийся интеллект современного человека и вскоре превратился в самый вульгарный скептицизм, в желание отмахнуться от всех проблем. В религии агностицизм проявил себя в форме экуменизма и теософии, как в «догматическом нигилизме». Он сомневается во всем: в догматах, канонах, предании и традиции Церкви. Если человек не может познать истину, следовательно, твердой, непоколебимой религиозной истины для него не существует. Отрицая возможность познать онтологию явлений, он декларирует объединение религий на почве какой-то общности, которая на самом деле является рационалистической абстракцией, отвергаемой самим агностицизмом. Одним из методов опровержения церковного предания и догматики, кроме теософского плюрализма и экуменического минимализма, является утверждение о том, что учение христианства это ограниченное откровение, а затем последуют новые гностические откровения, которые могут изменить все наши современные религиозные представления, поэтому мы не можем ничего утверждать и ничего отрицать. В своем логическом завершении агностицизм и скептицизм должны перейти в солипсизм — учение о том, что нельзя доказать существование объективного мира, что все наши представления, включая даже непосредственные впечатления и ощущения, могут являться иллюзией нашего ума, что не существует реальности как таковой, а есть только блуждающая галлюцинирующая мысль, которая разрушает и создает миры, что существует только субъект, но невозможно доказать существование объекта. Агностицизм, отрицающий возможность познания истины, в том числе религиозной истины, идет в своем богоборчестве дальше рационализма; даже холодный, даже могильный памятник, бог Спинозы подвергается изгнанию. Религия, теряя мировоззренческую сущность, превращается в религиозный эмпиризм. Но человек не может удержаться на одном отрицании, он чувствует реалию своего собственного существа, он ощущает свою внутреннюю духовную жизнь, как какой-то кипящий котел. Если невозможно понять объективной истины, а может быть ее вообще не существует, то есть другая истина — это "Я сам". Здесь гуманизм переходит в свой заключительный этап -- экзистенциализм. «Человек - это мера всех вещей", говорили древние софиты. Под человеком они понимали его сознание. Экзистенциализм взял меры всех вещей в человеческом подсознании. — 8 —
|