|
Необходимость точного указания времени появления каждого высказывания о положении в России, если стремиться иметь какой-то критерий их оценки, является свидетельством наиболее широко распространенного факта или силы (а она гораздо важнее большинства так называемых “фактов”, даже если они действительно факты), указывающих на ту степень постоянного движения, стремительного изменения, колебания, в котором находится Россия. Если бы я больше ничего не узнал, то по крайней мере я научился бы относиться с исключительной подозрительностью ко всем общим рассуждениям о России. Даже если они полностью соответствуют положению дел в 1922 или 1926 году, они могут уже не иметь никакого отношения к 1928 и, возможно, приобрести лишь антикварное значение к 1933 году. Как часто объясняли мне иностранцы, живущие в стране, в решении своих внутренних проблем Россия кое-как сводит концы с концами. Только во внешней политике наблюдается какая-то последовательность и целостность. В устах тех, кто с симпатией и пониманием относится ко всему происходящему в России, это звучит похвалой, ибо постоянное движение является признаком того, что люди, занимающиеся управлением страной, реалистически смотрят на вещи и стремятся приспособиться к существующим условиям и потребностям. Для тех, кто питает неприязненное отношение, это утверждение является свидетельством недееспособности руководства, которое не имеет своей определенной позиции даже по самым важным вопросам. Но как ни интерпретировать факт постоянного изменения, с одобрением или нет, он очевиден и значителен. Поскольку представления (которые, признаюсь, я сам разделял до моей поездки) о косности и неизменности положения в России широко распространены, я счел необходимым сделать максимальный акцент на этом факте постоянного изменения и движения. Мое мнение относительно жесткости положения в России оказалось наиболее противоречащим фактам, но далеко не единственным. Есть и другие мнения, которые, к счастью, я не разделял и которые после моей поездки кажутся еще более абсурдными. Одно из них заключено в вопросе, который мне часто задавали до и после поездки: как наша группа отважилась поехать в Россию? Можно подумать, что жизнь там совершенно дикая, беспорядочная и небезопасная. С интеллигентными людьми вроде бы неловко говорить об этом представлении, но оно настолько распространено, что я уверен, мое свидетельство в пользу упорядоченной и безопасной жизни в России будет встречено с недоверием доброй половиной европейской и американской публики. Несмотря на секретную полицию, судебные следствия, аресты, переселение нэпманов и кулаков, ссылку противников партии, включая оппозиционеров из ее собственных рядов, для широких масс жизнь течет упорядоченно, спокойно и благопристойно. Если бы я желал навлечь на себя негодования, я бы назвал целый ряд стран в Восточной Европе, путешествие по которым вызывает гораздо большее раздражение. Пожалуй, в Европе нет другой такой страны, где внешнее течение жизни было бы столь прочным и спокойным. Даже беспризорники, — излюбленная тема многочисленных рассказов о России — куда-то подевались с улиц больших городов. — 6 —
|