|
II. Страна в постоянном движении В своей первой статье я попытался передать то общее чувство, которое возникло у меня при встрече с жизнью в России, какой я увидел ее в Ленинграде. Вероятно, было бы проще (и, возможно, поучительнее) отказаться от попытки передать некое единственное, всеобъемлющее впечатление, а постараться последовательно зафиксировать все мысли и эмоции, возникающие в ходе тех или иных встреч. Но выполнение этой задачи осложнялось тем, что кратковременность пребывания в стране, отсутствие широких контактов и незнание языка не позволяли получить достаточно точной информации. Сколько людей, с которыми общаешься, столько и мнений, даже о вещах, которые кажутся вполне очевидными, или, напротив, сталкиваешься с весьма уклончивыми ответами. (По какой-то причине это последнее наблюдение более характерно для ленинградских впечатлений, нежели для московских. Некоторые вещи, о которых в Ленинграде говорили только шепотом, объявлялись в Москве во всеуслышание, а атмосфера умолчания сменилась там открытыми дискуссиями. Не знаю почему так сложилось, но возможно, что пелена прошлого с его безжалостностью и беспощадностью все еще висит над одним городом, в то время как энергия, устремленная в будущее, сконцентрировалась в другом.) Например, хотя интересуешься не только экономическими условиями в стране, все равно возникает естественное любопытство, как обстоят дела в этой области и появляется множество вопросов. Здесь много магазинов, продающих покупателям товары на все вкусы и за деньги, и извлекаемая прибыль имеет такое же значение, как в любом магазине в любой другой части мира. Интересно, как они снабжаются и управляются? Сколько из них государственных, сколько кооперативных, и каковы взаимоотношения кооперативов и государства? Как обеспечивается их честная подотчетность обществу? Какими способами привлекает государство предпринимателей на свою сторону? Вопросы кажутся вполне естественными и невинными. Но оказалось не так-то легко найти на них ответы, либо те ответы, которые мы получали, просто не согласовывались друг с другом. Частично этому можно дать весьма простое объяснение: как правило, я не обращался к людям, хорошо информированным по данным проблемам, а каждый путешественник знает, как легко в любой точке мира набрать неверную информацию. Существует еще одна причина, которая представляется мне чрезвычайно важной и которую следует знать и принимать во внимание, пытаясь оценивать события в России. Ее можно проиллюстрировать ответом на вопрос о кооперативных магазинах, который я там часто получал. Мне говорили, что фактически они являются государственными магазинами, но под другим названием. Позже, получив доступ к авторитетным источникам, я выяснил, что дело обстоит как раз наоборот: кооперативное движение не только выросло в восемь раз со времени его многообещающего зарождения накануне мировой войны, но и совершенно автономно и управляется по классическому рочдельскому типу. Возможно, что с иной точки зрения, отличной от той, что сложилась у меня за время моего пребывания в России, любое сообщение о развитии и перспективах кооперативных предприятий в стране было куда более значительным и весомым, чем то, о чем мне приходится говорить. Я не экономист и, обращаясь к данному вопросу, я не ставил себе целью дать экономическую информацию. Но я извлек из своего опыта (который в этом отношении можно считать типичным для целого ряда аналогичных ситуаций) вывод о необходимости точно указывать дату того или иного суждения о положении в Советской России, поскольку есть все основания верить, что та неточная информация, которую я получил о статусе кооперативных предприятий, подавалась мне совершенно искренне, но была основана на представлениях об условиях их деятельности, существовавших несколько лет назад. Действительно, было время, когда вся промышленная структура России была настолько дезорганизована мировой войной, блокадой и гражданской войной, что правительство практически полностью взяло на себя управление кооперативами. (Но важно знать, что даже в тот период кооперативы ревностно охраняли свою независимость, формально голосуя за меры, предпринимаемые правительством как если бы это были их собственные решения.) Положение дел давно изменилось: свободное и управляемое демократическими методами кооперативное движение обрело новую жизнеспособность, подчиняясь, конечно, контролю над ценами со стороны государства. Но представления и убеждения, сформировавшиеся в тот период, получили широкое распространение и существуют до сих пор. Если бы я не был уверен в том, что описанный случай типичен, причем типичен настолько, что большая часть информации о Советской России фактически является всего лишь воспоминаниями о тех ситуациях, которые когда-то имели место, то я не стал бы так подробно об этом писать. — 5 —
|