|
18 вспять. Мы оказываемся в данном случае перенесенными назад, туда, где еще нет места вымыслу, будь то вымысел отдельного человека или самого народа, как нет и места для рукотворных одеяний или недоразумения. Кто понимает, чем является для народа его мифология, какой внутренней властью над ним она располагает и какую реальность она тем самым являет, тот с той же легкостью, с какой он мог бы допустить вымысел мифологии отдельным человеком, мог бы принять в качестве возможного, что и язык народа мог быть создан усилиями отдельных принадлежащих ему людей. Тем самым спекулятивный философский анализ, по Шеллингу, только и касается подлинной жизненной основы мифологии, которую он может всего лишь выявить, однако применительно к которой у него не может быть каких-либо дальнейших «объяснений». Своей подлинной заслугой Шеллинг считает то, что он решил заменить изобретателей, поэтов и индивидуумов вообще самим человеческим сознанием и доказал, что именно оно является вместилищем, subjectum agens мифологии. Конечно, мифология лишена реальности вне сознания; однако хотя она осуществляется лишь в его определениях, то есть в представлениях, однако это осуществление, сама эта последовательность представлений, не может быть вновь как таковая лишь представлена, она должна действительно иметь место, действительно происходить в сознании. Тем самым мифология не просто последовательное представление пантеона; но, напротив, последовательный политеизм, только в нем она существует и может получить объяснение лишь в том случае, если принять, что сознание человечества действительно побывало во всех мгновениях этого политеизма. «Боги, следующие друг за другом, один за другим реально овладевали сознанием человечества. Мифология — история богов, т.е. настоящая мифология, — могла зарождаться лишь в самой жизни, она должна была быть пережита и испытана»4. Однако если тем самым доказано, что миф является своеобразной и изначальной формой жизни, то одновременно он освобожден и от какого бы то ни было представления о нем как всего лишь односторонней субъективности. Ибо «жизнь», согласно основным воззрениям Шеллинга, не является ни только субъективным, ни только объективным, а находится точно на водоразделе того и другого: это неразличение субъективного и объективного. Если приложить данное положение к мифу, то и в этом случае движению и развитию мифологических представлений в человеческом сознании (поскольку это движение наделяется внутренней истиной) должны соответствовать объективные события, необходимое развитие в самом абсолюте. Мифологический процесс представляет собой теогонический процесс: процесс, в котором происходит становление самого бога, в котором он, как истинный бог, шаг за шагом порождает себя самого. Каждая отдельная ступень этого порождения, поскольку она может быть осмыслена как необходимый этап, обладает собственной значимостью, однако его полный смысл и подлинная цель раскрываются лишь в целом, в неразрывной последовательности проходящего через все моменты движения мифа. — 11 —
|