|
23 самостоятельных областей и всех изначальных существенных функций духа. Во всех них определение их чистого содержания, определение того, что они обозначают и чем они являются, не зависит от вопроса об их эмпирическом происхождении и психологических условиях их возникновения. Подобно тому как можно и нужно чисто объективно ставить вопрос о «бытии» науки, о содержании и принципах ее истины, не задаваясь мыслями о том, в какой временной последовательности выступают в эмпирическом сознании отдельные истины, частные шаги познания, точно так же следует поступать и применительно ко всем формам духа. Вопрос об их «сущности» и в этом случае никогда не удастся заглушить, превратив его в эмпирико-генетический вопрос. Предпосылка подобного единства сущности означает для искусства и мифа, так же как и для познания, принятие универсальной закономерности сознания, определяющей любое структурирование частных проявлений. Подобно тому как мы в соответствии с основными положениями критического подхода, обладаем единством природы лишь благодаря тому, что «вкладываем» его в отдельные явления, что как единство мыслительной формы мы не столько извлекаем природу из частных феноменов, сколько с их помощью изображаем и производим ее — то же самое имеет место в случае единства культуры и каждого из ее изначальных направлений. Для культуры также недостаточно продемонстрировать ее фактически на примере отдельных явлений, напротив, мы должны истолковать ее, исходя из единства определенной «структурной формы» духа. Так что и в этом случае, как и в теории познания, метод критического анализа оказывается между метафизически-дедуктивным и психологически-индуктивным методом. Так же как последний метод, он должен повсеместно исходить из «данного», из эмпирически установленных и надежных фактов культурного сознания; однако он не может остановиться на них как простой данности. В своем движении метод отталкивается от действительности факта и возвращается к «условиям его возможности». В данных условиях он пытается выявить иерархию, высшие и низшие ступени структурных законов соответствующей области, связь и взаимозависимость отдельных структурирующих моментов. В этом смысле вопрос о «форме» мифологического сознания не означает ни поисков его последних метафизических оснований, ни поисков его психологических, исторических или социальных причин: скорее тем самым ставится вопрос о единстве духовного принципа, которым в конечном счете оказываются определенными все его частные порождения во всем их разнообразии и необозримом эмпирическом богатстве7. — 16 —
|