|
Приходят так-то под вечер овечки с пастбища — ворота настежь, а они в них нейдут. Мекают, дурными голосами орут, разъязви их, топочутся, кружат, а в ограду никак. Что за диво такое? Тутока вскорости папаня приезжает на коне, дак Гнедой наш, скажи, весь в оглоблях изломался, а тоже нейдёт в ограду сквозь полые ворота, ага. Побились, побилися, и тут дошло: вона чо, кто-то, значит, подстроил! Делать нечего, отправились к баушке. У нас така баушка жила, старая уже, этта все знали, что она — может. И точно: вам, говорит, кто-то подстроил — росомашьей шерсти с молитвой закопали под воротину или как иначе… Причём, говоришь, молитва? Ну, может, не с молитвой — нашептали, слова наговорные знали. Ты дальше-то, дальше слушай! Вот она и натокала: возьмите волосяное вервие, навяжите на ём сорок узлов и кладите поперёк ворот. Как словом, так и делом: навязали сорок узлов, положили — с молитвой же, понятно, с нами, мол, крестная сила. И что ты думаешь? Пошли бараны в ограду ладом, будто ничо и не было! А ты говоришь… Этта же со мною было, в нашем хозяйстве, хоть я сам ещё мальцом бегал. Этта баушка, помню, любого могла переколдовать. А сама дряхлая уже, вовсе из годов вышла. Всё жаловалась: зажилась, говорит, я на этом свете, устала. Да Бог ей смертушки не давал. А может, Бог-от и не противился, дак её они не отпускали… Кто они? Ну, как тебе пояснить, они и есть, тут так прямо не выскажешь, надо без слов понимать. А не отпускали потому, что не желала всё своей дочере передать. Хотела, чтоб дочь-то чисто прожила, без всяких-этих, ага. Вот они и не отпускали её, требовали, чтоб передала. Помучилась этто баушка, помучилась — спасу нет, не отпускают на тот свет! Так и передала всё дочере. Потом, стало быть, в полу дырку просверлили, и они в неё улетели. Только так и померла. От той баушки ещё осталось про чёрную косточку. Этта надо ночью в бане варить чёрную кошку, варить, варить, пока не останется одна чёрная косточка. В ней, слышь, большая сила заключена — всё может! Да только пока будешь варить, станут тебе всякие гады и звери чудные блазниться да пугать, а тебе и словечка молвить нельзя! Не всякий выдерживает. У нас один пробовал: варил, варил… Потом глянул в окошечко, а его-то изба пыхом полыхает! Он: “Ах!..” — попробуй-ка сам удержись. Выскакивает — ни огня тебе никакого, изба стоит целёхонька, ни чёрной косточки, ага. Да и ладно, Бог с нею совсем, спасибо, дом цел! Зачем чёрная косточка? Как зачем! Да с нею ж, тебе говорят, всё можно. Вот захотел, к примеру, пошёл и взял в сельпе бутылочку просто так. А без неё — попробуй-ка… — 15 —
|