Розенкрейцерское просвещение

В течение нескольких дней после прибытия курфюр­стины в замке не прекращались турниры и прочие празд­ничные действа. По дорогам медленно двигались триум­фальные колесницы с ряжеными, изображавшими антич­ных богов. В одной такой повозке ехал курфюрст Пфальцский в наряде Ясона, со свитой, переодетой аргонавтами, собравшимися в поход за золотым руном. В оформлении мифологической аллегории явно ощущается франко-бур­гундский стиль. Тем из гостей, кто видал постановки Иниго Джонса при английском дворе, он, должно быть, казал­ся провинциальным и старомодным. Да и сам Иниго Джонс, если, конечно, был в это время в Хайдельберге, мог занять­ся профессиональными оценками и сравнениями. И все же идея «колесницы Ясона» была вполне в духе лондон­ских свадебных торжеств. Появление Фридриха в образе Ясона должно было напомнить зрителям об ордене Золо­того Руна, тем более что с ветви древа, «выросшего» на «палубе», свисала подвеска, символизировавшая и «руно», и названный в его честь орден. Как курфюрст, обладаю­щий правом избрания императора, Фридрих, естественно, был кавалером этого имперского ордена. На мачте же корабля красовалась Подвязка — в знак того, что, став зятем короля Великобритании, он вступил и в прослав­ленный английский орден. Лондонские «огненные карти­ны» изображали Фридриха в образе св. Георгия, патрона ордена Подвязки; здесь же он выступал как Ясон, мифи­ческий основатель ордена Золотого Руна. Роль паладина, ищущего мистических приключений, подходила молодо­му пфальцграфу более всех других. Во всяком случае, многим тогда так казалось.

Но вот торжества подошли к концу. Представители английского двора отбыли на родину, сочтя свой долг ис­полненным. Покинули Хайдельберг граф и графиня Эрен-делские. Вслед за ними заторопились в Англию лорд и леди Харрингтон. С отъездом высоких гостей последние официальные узы, связывавшие Елизавету с ее прежним домом, оборвались. Отныне она была супругой курфюр­ста Рейнского и с блеском играла свою новую роль, оставаясь в Хайдельберге, пока не разразился роковой в ее судьбе 1619 год.

Ни для кого во всей Священной Римской империи не осталось неведомым известие о женитьбе курфюрста Пфальцского, влиятельнейшего из выборщиков импера­тора, на дочери короля Великобритании. Новости прони­кали через глухие лесные чащи, распространялись по го­родам, принося многим чувство удовлетворения: как же, такой замечательный союз, он несомненно пойдет на поль­зу делу германского протестантизма. Напротив, в других местах вести о семейном счастье Фридриха восторгов не вызывали — в Граце, например, где держали свой пыш­ный двор австрийские Габсбурги.