Розенкрейцерское просвещение

Современники, однако, упустили из виду, что такая кон­цепция протестантского альянса не совсем совпадала со взглядами и намерениями Якова. Яков отнюдь не считал себя политическим восприемником королевы, в свое вре­мя отправившей на плаху его мать. (Мать Якова, Мария Стюарт, после почти двадцатилетнего тюрем­ного заключения была казнена по обвинению в заговоре против Елизатветы I Английской.) Он-то, судя по даль­нейшим событиям, лелеял совсем иные планы: «уравно­весить» брачный союз дочери с немецким протестантским князем, женив сына, Карла, на испанской принцессе-като­личке, — и тем самым избежать войны с габсбургскими державами, которых очень опасался и столкновение с ко­торыми желал предотвратить любой ценой. К несчастью, пфальцграф и его советники не учли последнего обстоя­тельства, когда, разделяя всеобщее роковое заблуждение, поспешили с головой окунуться в омут рискованой анти­габсбургской политики.

Елизавета с супругом и сопровождавшими чету сви­тами покинула Англию 25 апреля 1613 г., отчалив от при­стани Маргейт. В Гааге их тепло встретил Мориц Нассауский — дядя пфальцграфа по материнской линии, сын Вильгельма Молчаливого.

Сошествие на голландский берег английской принцес­сы (тем более что она звалась Елизаветой) должно было оживить глубоко укоренившиеся в сознании людей исто­рические, политические, религиозные стереотипы — насле­дие предыдущего столетия. Вильгельм Молчаливый при­ложил в свое время много усилий, чтобы создать прочный союз с Англией, способный противостоять испанской аг­рессии, и намеревался скрепить этот союз узами брака. Он «продвинул» французского принца Франциска Ан­жуйского на пост наместника Фландрии и Брабанта, на­деясь впоследствии женить его на королеве Елизавете, по­сле чего возник бы франко-английский альянс, контроли­руемый Вильгельмом. Однако из этого замысла ничего не вышло: правление Франциска Анжуйского заверши­лось позорным крахом, и испанцы вернулись в Антвер­пен. Произошло это в 1584 г. Когда чуть позже, в 1586 г., граф Лестерский туманно намекнул голландцам на воз­можную английскую помощь, народ повсюду приветство­вал его как избавителя, и «турне» высокого гостя по Про­винциям вылилось в непрекращающееся торжество, отме­ченное, среди прочего, грандиозным праздником ордена Подвязки, устроенным в Утрехте по инициативе самого графа. В результате местное население не только позна­комилось с орденской символикой, но стало воспринимать ее как символ собственного освобождения.