Права животных

Две красношейки, рассказывает Брем, заключенные в одну и ту же клетку, постоянно ссорились и спорили. Они оспаривали каждую крошку, можно даже сказать, что оспаривали воздух, которым дышали; они бросались одна на другую с яростью. Но вот одна из них сломала себе лапку; тогда споры между ними прекратились. Товарищ раненой позабыл сейчас же весь свой гнев, подошел к ней, дал поветь и ухаживал за нею с большою нежностью. Когда лапка была вылечена и больная вполне поправилась, то мир между ними установился, и никогда уже с тех пор не нарушался между благодетелем и облаго­детельствованной.

Из жизни слонов также рассказывают много случаев, свидетельствующих об их нежном сердце. Так, например, епископ Гебер видел, как один старый слон упал от слабости; чтобы помочь упавшему подняться, привели дру­гого слона. Гебер говорит, что он был поражен почти человеческими проявлениями изумления, ужаса и сочувствия, которые обнаружил второй слон при виде состояния первого. Вокруг шеи и туловища больного животного была обмотана цепь, за которую другого слона заставляли тянуть. Минуты две здоровый слон тянул очень сильно, но при первом же стоне своего несчастного то­варища остановился, повернулся к нему с громким ревом, и хоботом и передними ногами при­нялся снимать с его шеи цепь. Один барон сообщает, что он был в Индии, когда там свирепствовала эпидемия, и проезжая дорога была усеяна больными и умирающими туземцами. Набоб, ехавший на слоне по этой дороге, нисколько не заботился о том, чтобы животное не наступало на людей; совершенно иначе вел себя слон: он употреблял неимоверные усилия, чтобы не нанести вреда лежавшим на дороге людям, стараясь сту­пать между ними,

О сочувствии гиббонов (обезьян) к увечным товарищам один английский писатель говорит: «Я держу в своем саду несколько гиббонов; они живут на деревьях совершенно свободно, спу­скаясь только, когда их зовут, чтобы покормить. Раз один из них, молодой самец, упал с дерева и вывихнул кисть руки; остальные обезьяны окружили его величайшим вниманием, особенно одна старая самка, которая, однако, не приходи­лась ему родственницей: первые смоквы из своей ежедневной порции она постоянно относила калеке, жившему на крыше деревянного дома. Вообще я часто замечал, что крик ужаса, боли или отчаяния со стороны которой нибудь из обезьян заставлял всех остальных бросаться к страдальцу, и все они принимались его обнимать и всячески выказывать ему свое соболезнование».

Один английский капитан рассказывает сле­дующую интересную историю, происходившую на его корабле. „У нас было несколько обезьян разных пород и величин; между прочим, была хорошенькая маленькая обезьянка длиною дюймов с десять или в один фут, а толщиною с обыкновенный столовый стакан. Я получил это интересное созданьице от губернатора острова св. Фомы. В начале обезьянка очень меня заба­вляла своей милой резвостью, но вскоре она захво­рала свирепствовавшей на судне эпидемической болезнью. Она все время была любимицей других обезьян; все они, видимо, смотрели на нее, как на своего Вениамина, и страшно ее баловали, спу­ская ей много такого, что вообще они редко спускают друг другу. Обезьянка была очень по­слушна и кротка, и никогда не злоупотребляла выказываемым ей пристрастием. С той минуты как она заболела, общее внимание к ней и забот­ливость товарищей удвоились; любопытно и по истине трогательно было наблюдать, с какой тре­вогой и нежностью нянчили и выхаживали они маленькое созданьице. Нередко между ними завя­зывалась борьба за первенство в нежных услугах больной; они ежеминутно крали то то, то другое лакомство и несли его больной, даже не отведавши, как бы оно их не соблазняло. Они нежно брали маленькую страдалицу на руки, при­жимали ее к груди и плакали над {ней, как плачет любящая мать над своим больным ребенком. Все это внимание обезьянка видимо це­нила, но болезнь совсем ее осилила. Часто она подходила ко мне, глядела в лицо жалкими глазами и стонала, как ребенок, точно умоляя меня по­мочь ей. Мы делали все, что только могли, чтобы вылечить ее, но, не смотря на общую заботливость как ее родичей, так и нашу, интересная обе­зьянка прожила немного.