|
Первое явление – это неумеренное потребление алкоголя, которое оборачивалось алкоголизмом миллионов людей разных возрастов и представляло самое настоящее общественное бедствие. Второе явление – это распущенность и недисциплинированность, отсутствие на многих предприятиях и в учреждениях элементарного порядка, с чем начал бескомпромиссную борьбу Ю.Андропов. Что объективно должно было быть исходным пунктом и конечной целью расширенного социалистического воспроизводства? Ответ на этот вопрос предельно ясен – человек со всеми его потребностями (материальными, духовными и социальными). Никто и никогда теоретически этого не отрицал, однако в реальной практике этот исходный принцип социалистической экономики оказался деформированным. Господствовал, как это сейчас принято говорить, остаточный принцип. И происходило это не в силу чьей-то злой воли, а по той простой причине, что система управления государством и хозяйственный механизм не были сориентированы на максимальное удовлетворение потребностей человека. Итак, подводя итог, можно смело утверждать, что еще в конце 1980 годов СССР был достаточно могучей державой, а гонка вооружений хотя и сыграла свою роль в крахе Советского Союза, но была далеко не единственной ее причиной. Так, Н.Гледиш и Ф.Чернов (Gleditsch N.P. The End of the Cold War: Evaluating Theories of International Relations (“Journal of Peace Research”, August 1993, p.357. Chernoff F. Ending the Cold War: The Soviet Retreat and the U.S. Military Buildup (“International Affairs”, 1991, nr.1, p.111-126) в своих аналитических статьях указывали на то, что «…в 80-е годы СССР был гораздо сильнее, чем в 50-е или 60-е годы, что индустриальная база Советского Союза за послевоенные десятилетия возросла многократно – и непонятно, как могла подорваться его экономика в конце 80-х годов, если она выстояла в 40-х. Никто так и не смог доказать, что «бремя оборонных расходов в Советском Союзе значительно возросло за 80-е годы, более и важнее того, никто еще не смог доказать связь между рейгановским военным строительством и коллапсом советской внешней политики» (Уткин А. Мировая холодная война. М.: ЭКСМО, Алгоритм, 2005, с. 620). «Даже самые суровые критики вынуждены признать, что «советская экономика сама по себе не погрузилась в крах. Население работало, питалось, было одето, осваивало жилье – и постоянно увеличивалось» (Klenbort D. On Soviet Communism (“The National Interest”, Summer 1993, p.107). Более того, эта экономика позволила создать первый реактор, производящий электричество, первое судно на воздушной подушке, первый спутник, выход в космос, реактивную авиацию и многое другое, отнюдь не свидетельствующие о научно-технической немощи. Неизбежен вопрос: если коммунизм был смертельно болен, почему он болел так долго и не имел видимых летальных черт»? (Уткин А. Мировая холодная война. М.: ЭКСМО, Алгоритм, 2005, с.623). — 8 —
|