|
Сведения о Граале мы до сих пор черпаем не из учёных трактатов, а из романов, причём два величайших из них в стихах («Персеваль» Кретьена де Труа и «Парсифаль» Вольфрама фон Эшенбаха). Стих — наиточнейшее или единственное достоверное свидетельство Грааля, и первые романы, посвящённые поискам Грааля, — разведка стихом. Самая форма романа возникает из поисков Грааля, продолжающих формировать роман и тогда, когда смысл этих поисков забыт или утрачен. Романы на старофранцузском и средневерхненемецком предварены и дополнены песнями трубадуров на провансальском, а само слово «трубадур» от глагола «trobar» означает нашедшего (не нашедшего ли Грааль, о чём благоговейно умалчивается). Легендарное не есть недостоверное, просто легендарное включает в себя неведомое, и невозможно определить, где неведомое, а где достоверное. Так, существование Кретьена де Труа подтверждается его произведениями, а уже дата его смерти в точности неизвестна, и высказывается предположение, что его смерть связана с намерением раскрыть тайну Грааля. И личность Вольфрама фон Эшенбаха достоверна, как личности его легендарных героев. Казалось бы, что легендарного в личности Вальтера Йоханнеса Штайна, о котором Осип Мандельштам, наверное, сказал бы: «Немецкий профессор!», как он сказал об Освальде Шпенглере, но Вальтер Штайн — автор книги «Мировая история в свете Святого Грааля», и вокруг его личности формируется легенда. В 1912 году (или в 1913 году, то есть буквально перед мировой войной) два молодых человека отправились в сокровищницу Вены (в музей Хофбург). Один из них был сам Вальтер Штайн, а другой молодой художник Адольф Гитлер, с которым Вальтер Штайн тогда дружил. В Хофбурге они видят копьё, не то ли копьё, о котором Вольфрам фон Эшенбах говорит: Копьё, причину горьких слёз, Вдоль стен оруженосец нёс, И удалился он с копьём, Всё в ту же дверь шагнув потом, И скорбь народа стихла вдруг, Как будто легче стал недуг. Узнали все наверняка, Что за копьё держит рука. Этим копьём ранен король Анфортас, чья рана не может зажить без участия Парсифаля. При этом тайное имя Анфортаса — тоже Парсифаль, ибо Парсифаль (Персеваль) не один: это родовое имя преодолевающих, пронизывающих дол ради горнего, ради Грааля. Копьё — не сам Грааль, но непременный атрибут Грааля. Вальтер Штайн ссылается на песнопение Ефрема Сирина, где упоминается копьё, которым охранялось древо жизни в Раю. Этим копьём, по преданию, священник Финеес пронзил израильтянина, вершившего блуд с иноплеменницей (Числ. 7:8). И этим же копьём римский воин (по преданию, его имя Лонгин) пронзил рёбра Иисуса Христа, умершего на Кресте, отчего проистекла Кровь, собранная в чашу Иосифом Аримафейским (чаша Грааля?). Таково копьё судьбы, предварённое языческими сказаниями. Данте сравнивает слово Вергилия с копьём Ахилла, исцелявшим раны, которые оно нанесло (Inf. 31, 4-6). Телеф ранен копьём Ахилла, и его рана может быть исцелена только ржавчиной с того же копья. Телеф, незаконный сын Геракла и аркадской царевны Авгии, выброшен в море и плывёт в ящике - ковчеге, оплетённом лозами, что сближает Телефа с Дионисом. Дионис растерзан, Телеф ранен Ахиллом, ранен в бедро тем же копьём, которое одно только и может принести ему исцеление. Плаванье по морю в ящике - ковчеге напоминает образ «бога в сосуде», а тут уже угадывается и сосуд Грааля. Кровь Телефа соотносится с виноградной лозой: «кто мисийскую виноградную долину обагрил, обрызгав чёрной кровью Телефа»[1]. Известно, какое воздействие оказывает кровь на мёртвых: ненадолго она возвращает им память. Вино соотносится с кровью Диониса, Грааль немыслим без крови, а, быть может, это и есть кровь. Но имя «Телеф», возможно, происходит от хеттско - хурритского «Телепину» или «Таллипину» («Телепимус»). Это бог плодородия, заснувший мёртвым сном и просыпающийся от укуса пчелы (укус пчелы — укол копья). Золотая пчела была эмблемой Меровингов, королевского рода, в котором усматривается династия Грааля. Когда тысячелетие спустя короновался Наполеон Бонапарт, принимая звание императора, а не короля, он велел прикрепить к своей мантии золотых пчёл Меровингов, явно на что - то намекая. И корону он возложил на себя сам, вырвав её из рук папы Пия VII, позволив себе то, на что за десять столетий до этого не решился сам Карл Великий. До потомков дошли сведения о том, что Карл Великий был втайне возмущён, вынужденный на Рождество 25 декабря 1800 года принять корону и помазание от папы, хотя тот обязан своим престолом победоносному оружию короля франков. Но не утратили ли Меровинги свою монархию, так как согласились лишь на папское подтверждение того, что принадлежало им по праву рождения, и не за подобную ли сакральную строптивость 23 декабря 679 года был убит король Дагобер II? — 5 —
|