|
Можно ли было отказаться от этого? Честно говоря, не знаю. Я могла уклониться. Когда информация только начала приходить, у меня возникла внутренняя борьба: хочу ли я, в действительности, знать, что несет в себе будущее. У меня была великолепная возможность сойти с пути. Елена уехала на Аляску в самом начале проекта. Все могло закончиться уже тогда, так как для книги информации было недостаточно. Я могла сложить кассеты в ящик, пометив их как возможный материал для какой-нибудь главы в будущей книге о различных регрессиях. Однако меня не оставляло ощущение безотлагательности, настоятельность просьбы Нострадамуса. Его последние слова были о том, что он придет через любого другого посредника, которого я выберу для работы с ним — настолько он был тверд в своем намерении. Елена была мостом между нашим и его мирами, ключом к этому «ящику Пандоры». И так же, как в этой легенде, все невзгоды мира могли теперь быть представлены на обозрение публике. Эта идея заинтриговала меня как сенситивного, психического исследователя, и я решила принять это как эксперимент. Я хотела посмотреть, действительно ли он имел в виду то, что сказал: что он сможет говорить со мной через кого-то еще. Я знала, что пути назад нет: мое любопытство было слишком велико. Теперь единственной возможностью устраниться от этого проекта было бы подтверждение того факта, что контакт через Елену был просто счастливой случайностью. В таком случае Нострадамуса можно было бы вернуть в его временную нишу, потому что не было бы никакой возможности завершить задание. И вот в этот момент на сцене появляется Брэнда. Брэнда была спокойной, скромной и чрезвычайно чувствительной студенткой музыкальной школы, чье IQ было на уровне гениальности. Имело это какое-то значение или нет, но она оказалась отличным сомнамбулическим субъектом, и я работала с ней более года над другим проектом. Она решила посвятить свой талант классической музыке, карьере композитора, и все ее интересы вращались вокруг этого. Работа и учеба в колледже занимали все ее время. История моего эксперимента с ней и нового прорыва в установлении контакта с Нострадамусом была описана в первом томе. После этого словно шлюз открылся, и нас буквально затопил поток транслируемых катренов. Нам удалось перевести более 300 катренов. Но они поступали в виде мешанины несвязных кусков. Мне предстояла трудная задача собрать их в некую последовательность. И только после этого мы увидели, что расшифрованный рассказ был одновременно и вдохновляющим, и ужасным. Неужели именно таким увидел Нострадамус будущий мир? Неужели эти события будущего неизбежны? Он сказал, что он рассказывает все это для того, чтобы мы могли сделать хоть что-нибудь, чтобы изменить будущее — предупредить эти события. — 3 —
|