|
Прошла к иконе Божьей Матери, что висела в красном углу, достала из–за нее пожелтевший солдатский треугольник. — Варваре Святкиной, — прочитала она и протянула письмо капитану. Константин развернул треугольник, а читать не мог: строчки прыгали перед глазами. Отдал Анне: — Прочитай, Аня. — «Здравствуй, Варюха моя…» — начала читать Анна. — Это мама, — зачем–то пояснил Константин. — Мама моя. — «Пишу тебе, потому что сегодня мне двадцатка стукнула. И такого дня у меня еще не было. Я ведь беспризорничком родился, какие там дни рождения. Шамовки перехватил, морду не набили — уже праздничек. А тут ребята — ну все, Варюха, весь наш боевой взвод — загоношились и гульнули. И так все хорошо было, Варя, весело, дружно. И все речи толкали. Все больше о том, как после войны жить будем. И еще насчет детей, конечно, разговор был. Ты себя, Варюха, береги, слышишь? Ты же в мамы готовишься. Уж как–нибудь прохарчись маленько. Родишь сына — Костей назови. Мне это имя очень даже нравится. И смотри, Варюха, если не вернусь, расти так его, чтоб человек вышел, а не дешевка какая. Думаю о тебе, денечки наши считанные вспоминаю и целую, как умею. Твой Витька Святкин». Все молчали. Константин вскочил неожиданно: — Мне позвонить надо. Домой. Срочно. — В конторе есть телефон, — сказала Анна. — Я провожу. Извините, мы скоро вернемся. Было уже довольно поздно, но старик Илья Иванович не спал. Он сидел на кухне и занимался привычным и любимым делом: доставал из коробки свои многочисленные солдатские медали, разглядывал каждую и тихо улыбался, вспоминая что–то, ведомое только ему. Телефонный звонок раздался, как всегда, неожиданно, да и был неожиданным: громким и длительным. И Илья Иванович торопливо засеменил в большую комнату, где стоял телефон. — Слушаю, — сказал он, сняв трубку. Трубка молчала, и старик еще раз сказал: «Слушаю вас». И тогда трубка ответила вдруг: — Здравствуй, батя. — Что?.. — недоверчиво переспросил Илья Иванович. — Что вы сказали? Что?.. — Здравствуй, батя, — уже громче и увереннее сказала трубка. — Это я, Константин. Ну как ты там? Старик хотел ответить, но не мог. Губы задергались, голос больше не слушался его. — Батя, ты меня слышишь? — уже с беспокойством спросил Константин. — Это я, батя. — Костя?.. — сдавленно переспросил Илья Иванович. — Это ты, да? Ты это звонишь? — Я, батя, я. — А Люба спит. Разбудить? — 345 —
|