|
Не нужно говорить о том, что и как научная проблема, и как реальность личная жизнь при социализме была изничтожена, подчинена контролю социума, превращена в придаток труда — ничтожное «свободное время». Там, где личное было подчинено общественному, личность растворена в социуме и коллективе, там не могла сохраниться ценность личной жизни, представления о необходимости построенной своей волей жизни человека. Она свелась к тяжелому быту, который целиком поглощал и раздроблял сознание человека, фиксируя внимание на текущих делах, ситуациях, обязанностях. Лишь в семидесятых годах в советских науках стало употребляться понятие «образа жизни» как некоторая опять-таки обобщенная категория, но и это было прогрессом, поскольку в течение десятков лет в философии слово «жизнь» связывалась только с ... биологией. Вся высокая русская классика Толстого и Достоевского с ее глубинным, трагическим проникновением в человеческую жизнь была приписана к «департаменту» литературы в сокращенно школьном варианте. Преемственность русского сознания, самосознания, рефлексии своей жизни была прервана. И только сегодня, когда каждый человек остался один на один с проблемами своей жизни, открывается возможность такого осознания — самого себя, своих возможностей, своих желаний и меры их реализации в жизни. На смену жесткой социальной регламентированности жизни пришла жесткая экономическая регламентация, и именно в этот момент сознание человека должно оторваться от привычной цепи, от стереотипа привязанности к внешним детерминантам, необходимостям. Именно в этот момент может быть осознана прежде не поддающаяся осознанию связь усилий и результата, цена, затрачиваемая на ту или иную деятельность, наконец, собственные желания, а не поставленные социумом цели. Может быть поставлен глобальный вопрос: а чего я, собственно, хочу от жизни, что могу, что достижимо и какой ценой? Конечно, пробуждение индивидуального сознания, самосознания в обществе, где веками (за редким исключением привилегированных слоев) господствовало общинное сознание, следовавшее нужде и вере, привязанность к водке и стереотипам, дело чрезвычайно сложное. Но именно с этого пробуждения может начаться в России совершенно особая индивидуализация — стадия, предшествующая индивидуализму. Эта индивидуализация, по нашему глубокому убеждению, в России может строиться не на экономической или правовой, а именно на психологической основе. Эта тема заслуживает более подробного обоснования, но в предварительном виде важна идея возвращения личности ценности ее самой и ее личной жизни, которая долгие годы от нее была отчуждена. И уж если говорить о необходимости приватизации, то прежде всего личностью должны быть приватизированы собственная личность и собственная жизнь. Каждому предстоит совершить глубокую «инвентаризацию» своего психического, личностного, жизненного «снаряжения», проверить его на прочность, осознать все сильные и слабые стороны, взвесить надежность своих жизненных, человеческих опор, построить эти опоры, чтоб снова устоять. Теперь уже не в «коллективе», а в одиночку. — 153 —
|