Человек развивающийся. Очерки российской психологии

Когда думаешь об этом самом существенном остатке, то приходишь к заключению, что именно в нем и "проживает" природа духовности, что этот остаток и репрезентирует превращенные формы, о которых шла речь в четвертой главе. Мало этого, думается, в отношениях Я — Ты, возможно, скрываются тайны "идеальной формы", предшествующей человеческому онтогенезу.

327

У Л. С. Выготского и Д. Б. Эльконина, как и у М. Бубера, Я изначально также следует из Ты. Но в рассуждениях последнего имеется и другой смысл, поскольку Ты у него — не только антропологическая и психологическая проблема, но и проблема теологическая ("Вечное Ты"). Но нам сейчас важнее искать не столько различия во взглядах ученых, сколько общие черты их теорий. А общность состоит в том, что формированию человеческих отношений к миру, в соответствии с их взглядами, предшествует взращивание человеческого отношения к человеку, в чем, видимо, и заключается подлинная духовность, подлинная со-бытийность жизни.

Говоря о привычных оппозициях (или связях) человек и мир, человек и общество, человек и человек, нельзя не вспомнить размышления на эти темы С. Л. Рубинштейна, которого эти проблемы волновали с самого начала его научной биографии. К. А. Абульханова-Славская приводит поучительные отрывки из рукописи С. Л. Рубинштейна 20-х годов:

"... 2. Активность субъектов и их бытие. Бытие — это не в их независимости друг от друга, а в их соучастии. Каждое построение бытия других совершает работу скульптора.

3. Познание в соучастии и формировании (не просто через отношение к другому существенному для каждого субъекта, а через активное воздействие)..." [22, с. 14].

На склоне лет С. Л. Рубинштейн писал, что общественный план все же "никогда не вытеснял вовсе застрявшие в моем сердце вопросы о нравственном плане личных отношений человека к человеку" [22, с. 419].

В книге "Человек и мир" С. Л. Рубинштейн в принципиальном плане отдавал приоритет отношениям человек — мир: "отношения человека к человеку, к другим людям нельзя понять без определения исходных отношений человека к миру как сознательного и деятельного существа" [23, с. 343]. Более того, у него довольно четко выражен приоритет Я: "Каждый индивид как "я" отправляется от "ты", "он" (2-е, 3-е лицо), когда "я" уже осознано как таковое. Так что нельзя сказать, что "ты" как таковое предваряет "я", хотя верно, что другие субъекты предваряют мое осознание себя как "я" [23, с. 334]. И все же С. Л. Рубинштейн "метался" между "я" и "ты": "Для человека другой человек — мерило, выразитель его "человечности"... и далее: "Фактически, эмпирически, генетически приоритет принадлежит другому "я" как предпосылке выделения моего собственного "я" [23, с. 338, 339].