|
Если все так на самом деле, то условно государства можно поделить на три группы. К первой группе относятся те, у кого есть древняя история в 5 и более тысяч лет: Индия, Китай, Египет. Вторая группа – это те, у кого история не такая древняя, но все же насчитывает более 2,5 тысяч лет (Афины и Рим с Платоном и Цицероном), и последняя – у кого история начинается в средние века (Россия, Турция и т.д.). Итак, наше прошлое насчитывает всего 1000 с небольшим лет. Причем, первая половина тысячелетия – это Киевская Русь с варяжскими князьями и татаро-монгольское иго. Во второй половине тысячелетия татарское иго сменило «немецкое иго дома Романовых» (А. Герцен)… Наше отставание в развитии в прошедшие века характеризуется и тем, что с большим опозданием появились русская литература и наука. Сравним с западными поэтами и учеными две ключевые фигуры: Пушкина и Ломоносова. Данте (1265-1321 гг.) написал «Божественную комедию» и создал итальянский литературный язык за 500 лет до Пушкина. За 200 лет до Пушкина же Сервантес написал «Дон Кихота», Лопе де Вега – «Собаку на сене», а Шекспир – свои гениальные трагедии. Это о литературе. А если взять в сравнении науку, то, в общих чертах, картина такая же. Ломоносов – первый русский ученый с мировым именем, первый русский академик Российской Академии Наук. Когда Ломоносов появился в Москве в 1730 году, прошло уже 500 лет как Леонардо Пизанский (Фибоначчи) систематически изложил достижения арабской математики, а Роджер Бэкон обосновал значение опыта для науки и предсказал на несколько столетий вперед многие научные открытия. Задолго до Ломоносова-космолога успели сделать свои открытия Коперник, Кеплер и Галилей. Ко времени появления Ломоносова уже отправились в «лучший мир» Гюйгенс и Гук, Декарт, Ньютон и Лейбниц. Не будем даже вспоминать отца астрономии Птолемея и его геоцентрическую систему, появление которой датируется 2 веком н.э. Ломоносов один из наших первых историков. Но Жан Боден написал свои книги за 200 лет до Ломоносова и вполне современным языком. А из глубины 20 веков к нам обращаются Геродот, Фукидид, Корнелий Тацит и Тит Ливий. В 2005 году мы праздновали 250-ти летний юбилей основания МГУ. Но… у Оксфорда, Кембриджа и Сорбонны юбилеи по тому же поводу в 800 лет. Общественная мысль XIX века как бы подтверждает вывод о нашей вековечной отсталости, говоря словами лидера западников П. Чаадаева, нашей неспособности к творческой инициативе, склонности к интеллектуальному иждивенчеству и духовному лакейству. Тот же Чаадаев, в связи с участием немецких академиков Миллера, Шлецера и Байера в написании нашей истории, сокрушался по поводу того, что «Запад дал нам всю свою историю за историю, все свое будущее за будущее». И лидер противоположного направления, славянофил Константин Аксаков, констатировал: «Мы живем выписанными из-за моря мыслями и чувствами… Французов ругаем, да и то по-французски». Даже «идеология – статья импорта в Романовской России» (Дм. Писарев). Следствие же – «принижение умственного начала в русской жизни» (В. Соловьев) и нездоровый социальный климат. «Наш человек до 30-ти лет радикал, а после 30-ти – каналья» (Ф. Кони). «Он предан власти из любви к лихоимству» (А. Герцен), легко меняет равенство без свободы на свободу без равенства. С таким «без палки и немца» не справиться, считали Романовы. — 3 —
|