|
25 владело душой Ивана. Опять на помощь пришла мама с ее бесконечным доверием к Богу и мужеством: «От Господа стопы человека исправляются», – только и сказала она. Поразмыслив о возможных изменениях в жизни, мать и сын отправились к блаженной старице-монахине Вере (Логиновой)[10] за благословением. Матушка восприняла все случившееся с Иваном спокойно и даже радостно. Утешила маму тем, что какие бы ни были неприятности, они временны и не вредят бодрому духу. Она не только благословила переезд Ивана на жительство в Москву, но пророчески заглянула и в его будущее, назначив ему встречу на Псковской земле. Начало монашеского пути и его конец прозрели глаза Божией старицы. Так был пройден первый экзамен, завершающий период жизни Ивана дома, в тепличных условиях любви. Ване исполнилось 22 года. Только позднее, уже живя в Москве, он понял и оценил с благодарностью Господу все пережитое. Сверх всякого чаяния внезапно этим полагалось начало вожделенного еще в отрочестве пути к монашеству. Он реально ощутил направляющую его руку Божию. И с того времени во всякой жизненной ситуации в сознании Ивана возникал лишь один вопрос: а по-Божьи как? Что хочет от меня Господь? Сборы были недолгими. Ваня обежал оставшиеся не закрытыми к этому времени церкви, где еще не угасли лампады. Он попрощался со всем родным и родными. Если любишь Меня, паси агнцев Моих Недолго пробыл Иван пономарем. 4 января 1945 года митрополит Николай ил его во диакона, а через девять месяцев Патриарх Алексий I возложил свои руки главу диакона Иоанна, низводя на него благодать священства Позади остался родной дом, Орел, родные церкви, его вскормившие. Впереди неизвестность, большой город и одиночество в нем. «Ты – изгнанник, скиталец бездомный» – нашептывала печаль. А надежда воскрешала в душе живое чувство близости Божией, она же подсказывала, что его изгнание из Орла было ответом Божиим на сокровенное желание быть монахом. Светлая цель грядущей жизни исполняла сердце трепетом. Прилив тоски возвращал думы о трагической судьбе духовных наставников, оказавшихся в рассеянии и безвестности, имена же многих из них уже были записаны в его поминальный синодик о упокоении. На смену печали властно вторгались думы о Господе, ведущем всех в неведомую судьбу. Последние слова матушки Веры, сказанные при прощании, окончательно успокоили Ивана: «Бог провожает, Бог и встречает. И слава Богу!» На следующий день он прибыл в Москву. Тогда он не мог предполагать, что в столице ему предстоит прожить 18 лет. Неприветливо встретила Москва орловского беглеца. Незнакомый город, чужие люди. Родными были только храмы. И он начал свою жизнь в Москве с поклонения святыням, прося святых о предстательстве и помощи. Он мечтал сразу начать духовную жизнь по тем высо- — 11 —
|