Опасна не йога, а те искажения, халтуры, обманы, что за неё выдают невежды и шарлатаны.

Если бы было достаточно переводов первоисточников и серьёзных изданий по йоге, наверное, дураков и дурителей было бы меньше. Может быть, многие извращения йоги и появляются на почве «книжного голода»?

Но нельзя найти добра, если его не искать. И лучше искать лучшее и руководствоваться лучшим, чем стараться огульно опорочить «восточные учения» и йогу в том числе.

И среди таких важных тем, которые могли бы оздоровить восприятие и понимание индийской культуры, — нравственность йоги.

ИСТОЧНИКИ, УСТОИ И ЗАГАДКИ НРАВСТВЕННОСТИ

ВСЕМ ЛИ ПО НРАВУ РАССУЖДЕНИЯ О НРАВСТВЕННОСТИ?

Люди всего лучше водятся за нос моралью.

Ф. Ницше

Когда слишком много начинают говорить о добре и морали — это не к добру.

Сейчас стало модным рыдать у микрофонов на всех кафедрах, сценах, эстрадах, экранах о «кризисе морали», об опасном упадке нравственности, о том, что наше общество нравственно больно, что что-то надо менять, делать и т. д. и т. п. И прошлый кровавый кризис и продолжающийся хаос вроде бы наглядно показывают, что у любого дела должна быть нравственная основа, без которой оно, даже с благими намерениями, превращается в нечто противное замыслу и уродливое по исполнению и плодам. И считают хорошим тоном присоединить свой голос к нестройному хору вновь и вновь твердящих о необходимости и важности для жизни нравственных устоев, которые в XX веке — увы! — не устояли. Но когда подходит необходимость найти причины и какие-то совместные основания к действию, сразу начинается отпад и распад единомышленников.

О добродетели заманчивее и безопаснее рассуждать в общем смысле, нежели быть добродетельным.

И когда эти рассуждения становятся слишком избитыми, пустопорожними, нравоучительно-нудными и назойливыми, начинается противодействие. Людям не нравится, когда их вызывают на беседу о «нравственном облике» и «читают мораль». Они не верят завизированным начальством «моральным кодексам», справедливо видя в них средство давления и подчинения. Не любят обсуждать то, что считают касающимся только их совести, глубоко личным, сокровенным.

И этому стойкому нежеланию имеется, видимо, основание. У человека есть какое-то нравственное чутьё, которое, как ему кажется, подсказывает, что такое хорошо и что такое плохо. Часто человек ошибается, и всё же в нём глубоко сидит уверенность, что нравственные вопросы лучше решать самому. И этим же чутьём он чует фальшь и опасность морализаторства.

Нравственные нормы могут как поддерживать жизнь, так и разрушать её, и механизм этот очень тонок. Сколько раз в истории из-за пренебрежения нравственным содержанием средств высокие цели устроения всеобщей справедливости и счастья оборачивалась попранием всяких прав, оскорблением, ограблением и истреблением людей! И часто всё это оправдывалось и делалось искренне — из высшей морали!