|
Время шло. Никто не явился сменить меня. Каждый час приходили связные и забирали сделанные мной записи. В это время внезапно изменилась частота радиовещания и я услышал сигналы S.O.S. Я был опытным радистом и смог проследить, откуда приходит сообщение, и понять, что произошло. В Северном море тонул корабль, который только что был торпедирован. Прошло более сорока лет, но и сейчас я ощущаю, как резкую боль, нашу разобщенность перед лицом смерти. Я находился здесь, под землей, в глубокой пещере, зная, что в любой момент свирепейшее сражение может унести мою жизнь и жизни сотен тысяч людей. А где-то там, далеко, корабль и его команда погружались в холодные воды Северного моря. Все, что нас связывало - это перспектива близкой смерти. Неожиданно сигналы корабля прекратились, и я вновь вернулся к грубым невнятным голосам немецких офицеров. Потрясение придало мне сил, и я больше не хотел спать. Потом я с изумлением узнал, что провел там две ночи и два дня, не сомкнув глаз и не прекращая слушать. Путь от пещер лежал позади высокой дамбы канала Марне и Ойзе к укрытию, где я спрятал свой мотоцикл. Только когда я взобрался на него, усталость одолела меня: я уснул прямо в седле мотоцикла и проснулся через несколько часов, весь в грязи, замерзший и ослабевший. Вернувшись, я продолжал свою работу по обеспечению радиосвязи с линией фронта гвардейской дивизии до тех пор, пока тишина не была взорвана давно ожидаемым артиллерийским огнем, и началось великое наступление немцев. Я находился в странном состоянии, знакомом всем, кто испытывал страшную усталость. Голова болела ужасно, пугающе, но это приносило ощущение освобождения от ограничений обычного существования. При благоприятных обстоятельствах это состояние может перейти в состояние полной ясности, в котором обычная самость осознает присутствие сознания, высшего, чем ее собственное. От этих последних дней, предшествующих началу истории моей жизни, у меня сохранилось еще одно живейшее впечатление. Однажды безлунной ночью мы с верным капралом Дженкинсом, который умел на практике все то, что я знал в теории, отправились выпрямлять антенну на неиспользуемом телеграфном столбе. Я прикрепил специальные стремена и полез наверх, стараясь как можно тише ставить ноги. Какой-то звук насторожил немцев, находящихся всего в полумили от нас, и свирепый оружейный огонь обрушился на землю подо мной. Капрал Дженкинс вжался в какую-то яму, я же не мог спуститься вниз, так как пули свистели как раз под моими ногами. Я чувствовал себя полностью отделенным от тела. Мне подумалось: «Как странно будет умереть, как Христос, вися на дереве». Не знаю, сколько продолжался обстрел, но как только мои руки стали уставать, он прекратился, и через пару минут я уже оказался на земле. Мы с капралом были потрясены, увидев друг друга живыми и невредимыми. — 8 —
|