|
В 1933 году мне представилась возможность самому выполнить некоторые исследования. Толлемах был дружен с президентом Объединенной Стальной Компании, которому и предложил очищать уголь от пыли, прежде чем его отмывать, и использовать пыль для работы котельных. Нужно было как-то оценить это предложение, тут выяснилось, что никто не знает, сколько пыли содержит уголь. Я взялся провести исследования и провел несколько недель в каменноугольной копи. Мое сообщение имело успех, более того, я обнаружил, что количество пыли в угле можно предсказать по распределению наиболее крупных размеров. Это положило начало моему интересу к распределению размеров раздробленных на частицы материалов, который в течение ближайших десяти лет принес результаты, позволяющие мне называть себя ученым-промышленником. Изучая размеры частиц угольной пыли, я пришел к выводу, что отсортированные по размеру частицы, применяемые в литейных цехах, защищают литейную форму более эффективно, чем неотсортированные. Когда я испытал это предположение, оно полностью оправдалось. В это время компания Толлемахера начала производство измельченного угля в Гриметорпской каменноугольной копи в Йоркшире. Мы собрали пыль в бумажные сумки и разослали их в котельные. Чтобы стимулировать бизнес, я вызвался поехать по стране в качестве продавца. Эксперимент был очень показателен. Агитировать делать заказы оказалось для меня ужасно неприятным. Продавцы рассказывали мне об удовольствии, которое они получают от своей работы. Я же невыносимо страдал. Даже когда мне попадались хорошие заказчики, я боялся, что упущу их или наобещаю больше того, что мы могли выполнить. Я настолько стеснялся, что каждый свой визит воспринимал как подвиг со своей стороны, несмотря на это я бы ни на что не променял те месяцы, когда я колесил по промышленной Англии, продавая угольную пыль. Они показали мне, насколько ограниченны мои возможности. Этот опыт теснейшим образом связал мою внутреннюю и вешнюю жизнь. Весь 1933 год я переживал свою неспособность достичь позитивных результатов в своей работе с Успенским. Я упорно влипал в неприятности, а основная задача Успенского, казалось, была научить меня благоразумию. Стоило мне услышать о чем-нибудь интересном и ценном для меня, я сразу же хотел любой ценой рассказать об этом остальным. Зачастую цена оказывалась не очень приятной. Так, неделя за неделей и месяц за месяцем я боролся, иногда с надеждой, чаще в отчаянии. В августе 1933 года, когда я опять собирался с группой в Шорхэм, за мной послала мадам Успенская и в разговоре сказала следующее: «Сейчас Вы отправляетесь со своей группой. Попытайтесь быть самим собой. Зачем Вы во всем подражаете Успенскому? Вы копируете даже его ошибки в английском. Зачем? У Вас свой метод работы. Вы никогда не преуспеете, подражая другим. Помните, что сказано в БхагаватТите, о чем я попросила Вас прочесть сегодня после обеда». То был тридцать пятый стих третьей Адхвавы: — 145 —
|