Тибетское исцеление звуком

Буддийская традиция Бон богата методами, призванными привести всех существ на путь освобождения. Я имею возмож­ность познакомить Запад с этими драгоценными учениями благодаря глубокой мудрости и добросердечию своих учите­лей, а также их неустанным усилиям, направленным на сохра­нение этих учений.

Обучая своих западных учеников, я сам многому научился. Тибетцы не задают такого количества вопросов! Многие запад­ные ученики помогли мне, задавая вопросы по Дхарме, уче­нию о пути к освобождению от страдания. Нелегкая задача ознакомления Запада с тибетской Дхармой, которая содержит­ся в буддийской традиции Бон, ставила передо мной очень важные вопросы. В монастыре я был знаком с одним способом преподавания Дхармы, а на Западе освоился с другим. Я ре­шился предложить эту практику пяти слогов-воинов в резуль­тате своей работы, своей практики, своего взаимодействия с учениками и с западной культурой. Мой способ преподавания является результатом многолетней адаптации и размышлений.

Судьба Дхармы на Западе складывается далеко не так бла­гополучно, как могла бы, и это меня огорчает. Я вижу, как люди превращают буддийские идеи и философию во всевоз­можные бредовые вещи. У некоторых же буддизм так стиму­лирует мыслительные функции, что они готовы обсуждать его годами. И что в итоге? Что меняется в поведении такого уче­ника? Он бесконечно повторяет одни и те же рассуждения о Дхарме в разговорах со своим учителем, с новым учителем, с другими учениками, в других ситуациях. В результате мно­гие топчутся ровным счетом на том же месте, с которого на­чали десять, пятнадцать, двадцать лет назад. Дхарма не затро­нула их глубоко, не пустила корни по-настоящему.

Зачастую то, с чем мы живем в своей повседневной жизни, расходится с представлением о духовности, к которой мы стремимся. Эти две области, как правило, никак не пересека­ются. Например, выполняя духовную практику, мы молимся о развитии в себе сострадания, повторяя: «Пусть все живые су­щества будут свободны от страдания и причины страдания». Но насколько истинно ваше сострадание в повседневной жиз­ни? Насколько глубоко это желание проникло в вашу жизнь? Если вы понаблюдаете, как вы живете на самом деле, то, на­верное, разочаруетесь, потому что не найдете в себе настоя­щего сострадания к раздражающему вас соседу или вспомни­те о недавней перепалке со своими стареющими родителями. Даже если вы то и дело повторяете: «Пусть все живые суще­ства будут свободны от страдания и причины страдания», тот, кто вас хорошо знает, мог бы спросить: «Упоминая о "всех живых существах", действительно ли ты имеешь в виду и вон тех пятерых, а особенно одного из них?».