Шаманы, целители, знахари

С трансперсональной антропологией все обстоит иначе, нежели с тра­диционной антропологией. Если классический этнограф смотрел на шама­на извне, использовал его как информанта, делал наброски по поводу риту­алов и фиксировал телодвижения во время транса, то сегодняшний этног­раф поставлен перед гораздо более сложными проблемами: ему надо вы­полнять не только прежние задачи, но и пытаться самостоятельно проникнуть во внутренний психологический универсум, в альтернативные состояния сознания духовного человека, который живет, руководствуясь совершенно иными логическими и пространственно-временными критери­ями, нежели те, которые в состоянии представить себе нормальное науч­ное сознание исследователя. Проблемы, которые возникали перед антро­пологией при интерпретации ею магического мышления, представляются нам сегодня проблемами коммуникации различных способов ментального функционирования. Наше сознание существует не только в пределах эвк­лидово-ньютоновской познавательной структуры — эта модель воплощает лишь некое особое состояние, которое заняло в жизненном пространстве западного человека неоправданно важное место.

С развитием материалистических представлений о мире к многим выс­шим формам сознания человека стали относиться без должного уважения и начались весьма неприятные столкновения науки и магии. Конфронта­ция научного и магического сознания сегодня все больше утрачивает силу. Пионеры былых исследований между тем сами «катапультировали» в об­ласть, близкую традиционным представлениям о мире. Прошлое и будущее оказались идентичными друг другу. Речь идет лишь о том, чтобы детально показать, что человечеству пришлось использовать в начале своего существования альтернативные состояния сознания, чтобы иметь возможность выжить. Рациональный стиль исследования порождает из самого себя по­нимание необходимости дополнительных способов исследования. Как клас­сическая физика трансформируется в релятивистскую физику, точно так же нормальное состояние сознания постигает свою собственную ограни­ченность и начинает рассматривать себя лишь как ступень на пути к много­образным формам сознания. Сегодня требуется акт самозабвения для вступ­ления в новую плоскость познания. Рациональный способ мышления рвется к вершине и вот-вот окончательно обоснуется в сфере познания, беспово­ротно утверждая собственную деструкцию.

Сознание остается в стабильном состоянии, когда не отвлекается на колеблющие его моменты восприятия. Каждое состояние сознания стремит­ся сохранять равновесие, каждый стремится к обретению возможно боль­шей ясности в своих принципах и вытесняет все мешающие формы воспри­ятия. И как каждое состояние сознания нуждается для своих трансформаций в целом ряде меняющих сознание конкретных обстоятельств, так же и наша стабильная парадигма сознания или господствующая научная теория раз­рушаются лишь тогда, когда возникает достаточно дестабилизирующих аль­тернативных факторов — мы сейчас подходим как раз к этому моменту. Мы находимся сейчас перед возможностью второго коперниковского открытия, перед глобальной революцией сознания. Каким образом знание альтернативных состояний сознания влияет на нормальное сознание? Воспомина­ния о трансперсональных символах, паранормальных контактах, контакты с сущностями нечеловеческого происхождения и т.д. — все это сохраняет­ся, лишь определенным образом трансформируясь, в нормальном состоя­нии сознания. Человек держится за проявления духовного и пытается при­близиться к ним через ритуал, из которого вырастает религия с ее общим контекстом. Религия и магия — а магия есть не что иное, как постижение трансперсонального измерения — берут свои истоки из измененных состояний сознания. Законы магии— это законы высших сфер сознания. Наша этнология пытается овладеть магическими сферами с помощью средств обычного интеллекта — попытка, приводящая к неудаче, так как невиди­мая магическая стена и отфильтрованный нормальным сознанием мировой опыт препятствуют вхождению в другие сферы сознания и понуждают тол­ковать магические закономерности с точки зрения закономерностей соб­ственного рационально-каузального мышления. Заложенная в представле­ниях «примитивного» мира критика западной культуры еще ни разу не пыталась обнаружить себя. Хотя к традиции многих социально-философс­ких течений и принадлежит критика цивилизации, до сих пор еще никто не отваживался поставить магически-религиозную картину мира в пример ме­ханистически-материалистскому его толкованию. Здесь же это должно стать нашей целью при поддержке самой западной науки. Парадокс состоит в том, что наши современные психологические и физические знания самым нео­жиданным образом все больше приближаются к представлениям традици­онных обществ. А трансперсональная наука, после того как микрофизики начинают заговаривать о единстве физического мира и сферы сознания, делают последний шаг и разрабатывают широкий спектр форм сознания: от простых состояний собственного Эго до близкого мифологическому обре­тения единения со всем бытием. Общей характерной чертой альтернативного состояния сознания является его направленность на обретение един­ства, независимо от того, вызвано оно психотропными растениями и гриба­ми, молитвой, танцем, пением, медитацией, использованием аскетической техники, такой, как пост, лишение себя сна, самокастрация. Результатом всякий раз становится нарастание духовных связей и взаимовлияний вещ­ного мира, в котором обычно все представляется нам обособленным друг от друга. Разница между изменением сознания, которое вызвано применени­ем простых психоделических таблеток или мистическим ощущением един­ства всего сущего, состоит лишь в степени интенсивности, но не в самом принципе возникновения этого ощущения единения, который прослежива­ется на всех уровнях трансперсонального сознания. Ощущение единства возникает в процессе усиления интеграции и растущего понимания уни­версальной интеракции и взаимовлияния всех аспектов существования. Если у начал нашей науки лежала идея наивного стремления предметов друг к другу под влиянием давления и толчков ньютоновской механической модели планеты, то сегодня нашей физикой подтверждается, что все элементарные частички оказывают друг на друга взаимное влияние и зависимы друг от друга. И в плоскости макрокосмоса мы обнаруживаем единство всего мира растений и животных, людей, а также необходимое единение всех рас и культур нашей планеты. Дискуссией об альтернативных состояниях со­знания я хотел показать, в какой степени соотношение сил в окружающем нас мире определяется рационально-линейными представлениями, опира­ясь на которые нам не удается установить полноценные контакты с други­ми мирами, поскольку бытие воспринимается нами, как составленное из несвязанных друг с другом единичных аспектов. Мне не нужно указывать на драматизм положения культурных, экологических и духовных сфер за­падной цивилизации, так как западная наука отказывается обратиться к собственным парадигматическим связям и критически отнестись к ним. Мы находимся сегодня перед угрозой нарастающей катастрофы. Причину это­го следует усматривать в нашем отношении и к собственно человеческому, и к естественной природе. Незнание альтернативного стиля мышления и способа познания втянуло наше мышление в границы порочного круга. Эт­нография, от которой ждали вклада в решение проблемы мирового зла, пред­ставила другие культуры не позитивной альтернативой, но как примеры ус­трашающих, малоплодотворных или просто примитивных моделей жизни, которые мало чему могли нас научить и способствовала укоренению про­цесса тавтологического самоутверждения. Обожествление машины счита­ется у нас вершиной цивилизации, но одновременно и выражением скудею­щего, сужающегося внутреннего мира. Всю свою силу мы вложили в машины, и теперь наши опустевшие психические оболочки нуждаются в мире машин. Опустошенные внутренне, мы вынуждены согласиться на симбиоз с нами же созданными кибернетическими роботами. Мы превратились в киборгов, в двуполых существ с кибернетическим организмом, в персона­жей шизофренической трагедии. Собственно духовная сила лишилась своей функции. Инструменты всех видов, от рентгеновских аппаратов до под­зорной трубы, отняли у психики ее приоритеты. В конкурентной борьбе духа с миром приборов машина победила с триумфом своего изобретателя, обре­ла самостоятельность и обратилась против него. Человек стал теперь ли­шенной силы запасной деталью собственного творения и, не видящий внут­ренних сил, позволяет турбинам вращать себя. Магия же, рождающая все из себя самой, видит себя включённой в “великую машину сил природы” и, благодаря ощущению гармонии и согласия с природным движением, ей уда­ется избежать направленности этих сил против себя. Магия есть воистину сама реальная жизнь, жизнь, которая ускользнула из рук этнологов, обла­ченных в научные одежды, аппетитных плодов которой они никогда не вку­шали. Истинная магия выражает всю совокупность связей жизни, то есть всех ее граней, которые когда-либо ощущало, переживало и предчувствовало само движение природы. В нашей картине мира идеология разграбления и разрушения природы, идеология ограничения человека рамками его Эго существуют так близко друг к другу, что мы уже не можем сопоставить природу и культуру, природу и собственное «Я». Наше целеустремленное, выработавшее собственный инструментарий поведение и мышление мы рас­сматриваем как действенное, а мышление, которое пытается вчувствовать­ся, руководствуется исключительно ощущениями, мы считаем архаичным и нуждающимся в развитии. Ключом как к пониманию магии, так и к пониманию современной физики является отношение материи к сознанию. И там, и там сознание является ядром, вокруг которого вращается бытие, в противоположность воззрениям науки, которая всецело стоит за примат материи. Как мы видим, сегодня и традиционная натурфилософия, и микро­физика приходят к признанию нераздельного единства сознания и материи. Между двумя этими науками должно состояться сближение, не представимое до сих пор.