Суфии

Монах Роджер Бэкон, который читал лекции по философии в Оксфорде и был похоронен там, учился в мусульманской Испании. Опасаясь вызвать раздражение университетских авторитетов, он тщательно избегал прямых ссылок на "просвещенных" и называл этот образ мышления попросту "восточным", тем более, что это слово в арабском языке образуется от того же корня, что и "просвещенность". Профессор Асин из Мадрида и его коллеги проследили связь Бэкона со школой просвещенных в Кордове, основанной Ибн Масаррой (883 - 931). Дальнейшим своим развитием эта школа была обязана еврейскому мудрецу суфию Соломону бен Гебиролю (1021 - 1058), которого мусульмане называли Супейман ибн Яхья ибн Джабриоль, а христиане - Авицеброн. Сейчас установлено, что святой Франциск Ассизский основал францисканский орден, к которому Бэкон присоединился в 1247 году, испытав огромное влияние Авицеброна. Отрывок одной из латинских работ Бэкона имеет отношение к суфийской эволюционной теории:

"Об этом не знают ни естественные философы, ни все латинские авторы, вместе взятые. Поскольку большинство ученых не знают этой науки, они не знают и того, что от нее зависит и имеет отношение и к неодушевленным предметам, и к растениям, и к животным, и к людям; не зная предшествующего, они неизбежно не будут знать и о последующем".

Хотя на монаха Бэкона смотрели со страхом и подозрением, т. к. он изучал "Черную магию", слово "черный" вовсе не означает "плохой" или "злой". Здесь наблюдается игра слов, основанная на двух арабских корнях ФХМ и ФХМ. Слова, образованные от этих корней, произносятся как "фехам" и "фахам", что означает соответственно "черный" и "мудрый". Такое же иносказание заключено в гербе основателя ордена тамплиеров Гюго де Пейна ("из язычников"), родившегося в 1070 году [3], где чернеют три сарацинские головы, будто бы отсеченные на поле боя, но в действительности указывающие на истоки мудрости.

Мусульманским суфиям удалось оградить себя от обвинений в ереси благодаря усилиям Аль-Газали (1058 - 1111), известного в Европе под именем Альгазель и признанного высшим авторитетом мусульманского мира в вопросах теории. Аль-Газали примирил религиозные мифы Корана с рационалистической философией, заслужив тем самым титул "Опора Ислама". Несмотря на это, суфии часто становились жертвами погромов в менее культурных районах и были вынуждены применять секретные пароли, особые рукопожатия и другие средства самозащиты. На Западе ни один христианский суфий, даже обладавший большим авторитетом в церковных кругах, не смог бы защитить своих друзей перед церковным советом, и тем не менее, суфийская мысль продолжала оставаться тайной силой, развивающейся параллельно с ортодоксальным христианством. Отсюда и восхищение, смешанное с подозрением, с которым относились к монаху Роджеру Бэкону, благословенному Рай-мунду Луллию (ждавшему канонизации в течение 700 лет) и другим суфиям, которым приписывали обладание странными способностями и знание незнакомых учений. На суфийские труды Газали ссылались Авероэс и Абу Бакр ("Абубацер"), пользовавшиеся огромным авторитетом в христианских университетах.