|
Читатель может получить отдельное удовольствие от ман-дельштамовской выпуклой радости узнаванъя. М. К. Мамардашви-ли когда-то говорил студентам, что человек должен узнавать себя в мысли философов. Эта столь же бесспорная, сколь и трудновыполнимая рекомендация относится и к мысли представителей наук о человеке и его сознании. При современной дифференциации наук этой же рекомендацией полезно воспользоваться не только студентам, но и более зрелым людям (конечно, если тексты позволяют это сделать). Особенно велики трудности узнавания, когда имеешь дело с книгами, претендующими на синтез разнородного материала. А именно в этом состоит одна из целей книги. Благодаря этому, сознание у Г. Ханта выступает как кристалл-многогранник и чита- 14 Природа сознания тель имеет возможность выбрать соответствующую грань, в которой узнает себя или свое сознание. А может последовать совету Дж. Гибсона и совершить обследовательский тур вокруг кристалла. Приложив соответствующие усилия, читатель сможет даже проникнуть в сердцевину кристалла и, вслед за Г. Г. Шпетом, понять, что сознание ничьё. В статье «Сознание и его собственник» Г. Г. Шпет убедительно показывал, что сознание ни в каком собственнике нужды не имеет, что сознание как таковое, рассматриваемое в своей сущности, — ничьё. Важно, что оно не подлежит обобществлению. Эти утверждения не отрицают возможности существования индивидуального или общного единства сознания. Другой вопрос, насколько такие единства сознаваемы, способны к автономии, к свободе, к развитию и саморазвитию. Насколько индивидуальное сознание способно черпать из «ничейного» или чистого сознания, «ничейного» языка, зависит от него самого. От него же зависит внушаемость, подверженность манипулированию со стороны. Как справедливо заметил Г. Г. Шпет, хитро не «собор со всеми» держать, а себя найти мимо собора, найти себя в своей имя-рековой свободе, а не соборной. По ходу обследовательского тура читатель с удивлением встретит и узнает в изложении автора много знакомого. Он, несомненно, узнает идеи полифонии и диалогизма сознания М. М. Бахтина; пространство «между» М. Бубера; идеи о символической природе сознания П. А. Флоренского, А. Белого, М. К. Мамарда-швили и А. М. Пятигорского; идеи Л. С. Выготского о системном и смысловом строении сознания; преодоление субъект-объектной парадигмы и замену ее парадигмой бытие-сознание и парадигмой человек-мир С. Л. Рубинштейна; размышления А. Н. Леонтьева о жизненном мире, стоящим за деятельностью и сознанием, и представления А. Н. Леонтьева, Ф. Е. Василюка об образующих сознания; представления В. А. Лефевра о рефлексивных структурах сознания и их рангах; нейропсихологические и вместе с тем антиредукционистские взгляды А. Р. Лурия; аналоги замечательных исследований субсенсорного диапазона Г. В. Гершуни; идеи об участности мышления и сознания в бытии М. М. Бахтина; идеи о спонтанности сознания В. В. Налимова и многое другое. Все перечисленное и не перечисленное узнаваемо, кроме имен. Точнее, имена другие. Речь, конечно, не идет о плагиате или приоритете. — 10 —
|