|
Столько пищи для маленьких наших мозгов, Мы на роли предателей, трусов, иуд В детских играх своих назначали врагов. И злодея слезам не давали остыть, И пpекpаснейших дам обещали любить. И друзей успокоив, и ближних любя, Мы на роли героев вводили себя. Только в грезы нельзя насовсем убежать, Краткий бег у забав, столько поля вокруг. Постараться ладони у мертвых разжать И оружье принять из натруженных рук. Испытай, завладев еще теплым мечом, И доспехи надев, что почем, что почем?! Испытай, кто ты – трус иль избранник судьбы, И попробуй на вкус настоящей борьбы. И когда рядом рухнет израненный друг И над первой потерей ты взвоешь, скорбя, И когда ты без кожи останешься вдруг, Оттого, что убили его, не тебя. Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал, По оскалу забрал – это смерти оскал, Ложь и зло, погляди, как их лица грубы, И всегда позади воронье и гробы. Если путь пpоpубая отцовским мечом, Ты соленые слезы на ус намотал, Если в жарком бою испытал, что почем, Значит, нужные книги ты в детстве читал. Если мяса с ножа ты не ел ни куска, Если руки сложа, наблюдал свысока, И в борьбу не вступил с подлецом, палачом, Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем. Хотелось быть смелым и благородным. Безупречным. Совершенным. С возрастом я понял, что у меня было счастливое детство, я ведь действительно учился играть только положительных героев. Идеализация? Несомненно. К тому же при полном отсутствии жизненного опыта. Найти в игре в мушкетеров исполнителя на роль Рошфора в пятом классе – невозможно! Он же плохой, бесчестный, он обижает, а дайте мне сыграть д?Артаньяна, который всем плохим парням накостыляет по шее! Других мотивов вообще не существовало в сознании: либо предатель, либо честный герой. Где нам было думать о ролях, масках и собственной выгоде. С возрастом стало увлекательнее. Появилось такое модное направление, как романтизация зла. Это когда преступник обладает бесконечным обаянием, которое притягивает, манит и подчас кружит голову. Наивные девчачьи восторги, когда злодей цедит сквозь зубы колкости, грубоват и брутален. Похоже, многие девушки готовы бросить к ногам злодея честь. Нет бы, как вышеупомянутая Маша Петрова, беречь ее для магната. Потому что с возрастом снова меняются приоритеты. Это как в анекдоте. Дамочка с третьего этажа выглядывает и видит: по улице идет какой‑то мужчина. Дамочка так кокетливо ему и говорит: – Мужчина, мужчина, я вас боюсь! – Почему? – недоумевает удивленный прохожий. — 14 —
|