Много шума из-за церкви

— О, возлюбленный брат Петр, закончил ли ты свое второе послание?

— Нет, драгоценный брат Павел. Вот когда ты до­пишешь свою первую эпистолу коринфянам, тогда и я завершу свою...

Почти как пелось в знаменитой рок-опере «Иисус Христос — суперзвезда»: «Вот, пойдем, засядем за Евангелия...»

Апостолы казались мне недосягаемым идеалом христианской святости, пока... пока я не натолкнулся на строки Павла:

«...а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахо­жу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, ко­торого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать до­брое, прилежит мне злое».

Как он — святой — мог такое написать? Вдруг в го­лосе его зазвучала обида — простая, чисто человече­ская:

«Не Апостол ли я ? Не свободен ли я ? Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего? Не мое ли дело вы в Господе? Если для других я не Апостол, то для вас Апостол; ибо печать моего апостоль­ства — вы в Господе. Вот мое защищение против осуждающих меня».

Я увидел, как негладко складывались отношения между апостолами:

«Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лич­но противостал ему, потому что он подвергался нареканию. Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их ли­цемерием. Но когда я увидел, что они не прямо по­ступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего языч­ников принуждаешь жить по-иудейски?»

Петр тоже не оставался в долгу:

«...как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он го­ворит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания».

И меня поразила — сразила — мысль: Господи, они же люди! Они живые! Они познали Тебя, как никто другой, но так и остались людьми!

Чем больше человеческого виделось мне в характе­рах апостолов, тем больше восхищала сила Бога. Ка­кие великие дела удавалось Ему творить через немощ­ную плоть верующих — живых людей, обычных чле­нов церкви. В чем секрет? — думал я. В поисках вели­кой тайны я перечитывал Деяния, и мне открылись совершенно необычные стороны жизни первой церк­ви. Секрет оказался прост: ее члены просто жили. Они не боялись принимать решения, совершать по­ступки, ошибаться. Мы страшимся ответственности и полностью лишаем себя права на ошибку, а потому начинаем усиленно искать «лица Бога», ожидая, что Он ответит нам не иначе, как из неопалимой купины, и не иначе, как громовым голосом. На меньшее мы не согласны. Час за часом, год за годом мы стоим в мо­литвенной задумчивости. Стоим и бездействуем. Мы хотим, чтобы Бог взял нас за руку и тянул за Собой по жизни. Тогда, что бы ни случилось, разве я ответстве­нен за то, что произошло? Мол, Господь во мне...