|
Эта «масса», в свою очередь, очень скоро была отожествлена с так называемыми «низшими» классами, чернью и подонками общества, с которыми незаметно сливался и «наш добрый народ» в образе «святой сволочи» (la sainte canaille). Особенно хорошо удался этот маневр Лебону, который в «психологии социализма» изобразил торжество такой бессознательной массовой души, заключенной в скопище бандитов и убийц. В результате произошло необходимое расслоение. И если разумный человек оказался упраздненным, как универсальная категория общественного человека, и уступил место некоторому «бессознанию», то это произошло путем надлежащего перемещения, с одной стороны, разума, а с другой - бессознания или темного инстинкта: разум оказался наверху, там, где действует буржуазия, бессознание же переселилось вниз, туда, где живет и работает трудящийся и пролетарий. Последующим этапом в деле отказа от прежней идеологии явился переход буржуазии к более или менее полному признанию господства бессознательного начала в частной и общественной жизни человека. Этим, накануне империалистической войны и революционных потрясений, буржуазный «разум» как бы слагал с себя всякую ответственность за события и уходил в глубину какой-то особой психической тайны. Появился целый ряд социологов и психологов, которые провозгласили главенство бессознательного не только по отношению к массовому человеку низов, но и человеку вообще, в том числе и человеку буржуазии. Яркими примерами здесь могут служить теории Джэмса и, в последнее время, Мак-Даугола. Казалось бы, подобный переход должен был привести непосредственно к материальным предпосылкам такого бессознательного психологизма, и, следовательно, с одной стороны, через физиологию и биологию, а с другой - через экономику, необходимо должен был утвердить материалистический монизм. Но на такой шаг буржуазная мысль не могла решиться. Она ушла целиком в исследование «психического». И последним пределом, которого она достигла в этом направлении, был психоанализ Фрейда. Буржуазное общество долго сопротивлялось, прежде чем приняло его теорию. Но события последнего времени принудили общественную мысль сделать этот шаг, и не только сделать его, но и закрепить, как последний этап и, вместе с тем, как некоторый оплот против угрожающего со всех сторон «воинствующего материализма». Еще за семь лет до империалистической войны к Фрейду примкнули отдельные ученики и приверженцы. Это было лишь началом громадного движения. Не столько при помощи венских научных и общественных кругов, сколько при содействии Швейцарии и других стран создается неуклонно растущее влияние Фрейда в области научной мысли. — 4 —
|