Подобное отношение к теории Фрейда, как это подтверждает и Джонс («Терапия неврозов», 20-й выпуск упомянутой библиотеки), было совершенно естественным вследствие самого содержания фрейдовских открытий. Для того, чтобы понять значение учения Фрейда для буржуазной идеологии, надо представить себе основное содержание тех предрассудков, которые царили прежде, а в значительной степени господствуют и сейчас в классовом обществе, основанном на товарно-капиталистическом производстве. Это - воззрение на общество, как на соединение разумных индивидов, сознательно познающих закон природы и рационально организующих своё поведение, облекая его в безошибочные и строго разумные формы. Несмотря на учения таких мыслителей как Ляйэлль, Дарвин, Спенсер и других столпов естествознания, буржуазное общество до сих пор практически держится за призраки разумной и сознательной личности, направляющей все силы рациональной воли на удовлетворение материальных интересов особи, на достижение этим путем «величайшего счастья наибольшего количества людей». Именно такая личность, под влиянием природных потребностей, вступает в борьбу со всеми другими личностями и посредством осуществления своих эгоистических стремлений накопляет богатства, создает хозяйственный подъем, содействует счастью человечества и становится творцом нравственного, гуманного и цивилизованного общения, идущего по пути непрестанного прогресса. Именно такой человек заключает сделки на бирже, обнаруживает свою волю в правовом акте, передает «культуру» дикарям и, в случае совершения проступка или преступления, несет личную ответственность перед общественным судом. Одним из ярких признаков разложения буржуазного общества является тот факт, что целый ряд ученых выступил с теорией бессознательного поведения людей. Этим был нанесен тяжелый удар великому самообольщению разумного, сознательного и рационально действующего индивида. Царственный «дух» или не менее державная «идея» должны были не только уступить место какому-то иному - даже материальному - процессу, но и обнажить свои собственные устои перед лицом стихийной бессознательности, темного инстинкта, невежества, массового внушения и стремления к подражанию. Этим путем и пошел ряд социологов и психологов; их спасение заключалось в том, что по существу никто из них не дал твердого научного анализа подсознательной или бессознательной жизни человека, а потому, в конце концов, им удался весьма любопытный маневр: бессознательное как бы нашло живое воплощение в «толпе» или «массе». — 3 —
|