|
Лет через 40—45 после того, как я пошел в школу, я познакомился с одной молодой женщиной и провел с ней пару прекрасных ночей. Но потом узнал, что она дочь бандеровца. Меня это настолько поразило, что в эту ночь у меня появилась дотоле неведома мне импотенция. Больше я с этой женщиной не встречался, а импотенция на идеологической почве быстро прошла. И такое бывает в жизни. [13] В начале 1992 года Центральное телевидение России, взявшее под свою опеку пропаганду всевозможной патологии, суеверий, мистики, показало передачу об одном молодом итальянце: сей фанатик настолько спятил на жажде привлечь к себе внимание, что у него начались уже упомянутые гвоздные раны. Появляются они только перед телевизионными объективами. В это время итальянец изображает из себя мучающегося Христа. Вскоре сей субъект понял, что на своей болезни, вызванной самовнушением, можно нажить немалый капитал, и стал ездить по развивающимся странам Африки, демонстрируя доверчивым африканцам свои раны. Узнав, что демократическая Россия стала тоже развивающейся страной — и по уровню развития экономики, и по степени погруженности в суеверия, — итальянец заявил, что приедет в Россию. Естественно, что телевидение России в преддверии его приезда, устроило ему шумную рекламу. Поскольку я редко смотрю подобные передачи, то не знаю, осчастливил ли итальянец родину Толстого и Сахарова своим визитом. [14] Следует особо подчеркнуть, что трезвенническое движение демократической интеллигенции быстро трансформировалось в националистическо-коммунистическое: тон в этом движении стали задавать так называемые патриоты, среди которых преобладали откровенные антисемиты. К патриотам быстро присоединились коммунисты, поэтому трезвенническое движение стало носить уродливый, временами абсурдный характер. Патриоты требовали немедленно ввести в стране сухой закон, а если он не вводился, то винили в этом тайные происки масонов и евреев. Борьба с пьянством приняла совершенно клоунский, безумный характер, раздражавший всех мало-мальских разумных людей. Благодаря всему этому движение против пьянства стало таким нелепым, что стало отвращать от себя приличным людей. Ясно, что такое движение было обречено на провал. Крушение попытки ограничить в России пьянство, наступившее в конце 80 — начале 90-х годов XX века, говорит лишь о том, что в силу комбинации различных причин это крушение наступило и что демократическая интеллигенция должна не оставлять попыток уменьшить пьянство на Руси, даже если придется начинать все с начала. — 279 —
|