|
Леха сдвинул мешочную занавесь и увидал в стене дверь. Дернул на себя ручку. За дверью оказалась клетушка, два на три метра, с нарами и столиком. В клетушке было темно. Но Леха увидал сидящую на нарах Дыру. Та, поджав под себя ножки, привалившись спиной к бетонной голой стене, штопала лифчик. И вид при этом у Дыры был невероятно серьезный, задумчивый. — Чего надо? — спросила сна, не испугавшись Лехи. Тот не сразу нашелся. — Меньше рубля не беру! — твердо сказала Дыра и насупилась. Потом тут же, словно спохватившись, добавила: И для этого болвана чего-н ибудь! — Какого? — не понял Леха. Дыра рассмеялась и выпростала из-под себя ножки. Они оказались худенькими, как у подростка, и голенастыми. Лицо у Дыры отражало все, что происходило в глубинах ее совсем простенькой и немудреной души. — А ты думал, меня этот деятель за бесплатно в аренду сдает, так. что ль? — И рассмеялась еще заливистее. — Он где там, дрыхнет, что ль? — Считай, что его нету! — успокоил Леха. Дыра с сомнением покачала головой. И светленькие подвитые кудельки ее затряслись. — Он всегда там! — сказала она. — А кто ж еще тебя мог впустить, а? — Где Тонька? — спросил Леха. — Да на хрен тебе дурища эта, чокнутая! — удивилась Дыра. — Погляди-ка на меня, лучше не найдешь! — Она задрала юбочку повыше, вытащила груди из-за пол рубашечки, явно мужской, подаренной кем-то. Вообще-то она была достаточно соблазнительной девочкой. Только Лехе сейчас не до нее было. Он уже разинул рот, чтобы повторить вопрос. Но увидал, что лицо у Дыры стало вдруг вытянутым. — 0-ой!!! — закричала Дыра. — Тычего-о?! Леха обернулся вовремя. Он резко прижался к косяку, убрал ногу, втянул живот. Лопата просвистела в трех миллиметрах от его лица и вонзилась в деревянный пол. Мехмет подкрался бесшумно, тайком. Но он просчитался. Леха не стал ждать, пока истопник во второй раз поднимет лопату. Он так врезал ему ногой в пах, что тот заорал, скрючился и кубарем покатился назад, на середину кочегарки. И затих. Видно, от боли сознание потерял. Леха попробовал рукой мысок сапога, не попортил ли казенную обувку. Да нет, все было нормально, немного почистить — и хоть на плац выходи! — Видал?! — спросила у него Дыра. — Вон он какой! Этот гад меня посадил сюда и продает каждому! Вот ведь сволочь! Почти все себе забирает! А я скоро опухну тут без света, без жратвы! Кормит объедками какими-то, ругается, бьет, по четыре раза на день топчет! Да так, что потом все потроха болят! — 252 —
|