Лабиринт розы

— Какая все же вышла путаница! Надеюсь, мы сможем оправдать веру доктора Ди во всех нас — в то, что мы через четыре столетия расшифруем его загадочные послания. Вот это работка! Но мы поняли главное, правда, Алекс? Мы поняли, что актуальные в ту пору вопросы теперь стали еще актуальнее! И то, что люди вроде Уолтерса пытаются ради своих силовых игр представить богов «ревнителями и мстителями».

— «Заговорит любовь — и боги хором баюкают созвучно небеса»[150]. И если бесплодные усилия любви в самом деле одержали верх, тогда, может быть, нам все же суждено узнать ответ? — Алекс жизнерадостно рассмеялся и взял Люси за руку.— В любом случае, моя Ариадна,— а для меня ты настоящая богиня, а вовсе не ангел,— ты вывела нас оттуда, хотя теперь нас могут подстерегать новые загадки.

На этот раз смех у него получился натянутый.

— «Лабиринт — сложное сооружение с множеством переходов, из которого трудно выбраться. Запутанная ситуация»,— произнесла Люси, словно цитируя. Она подарила мужу страстный поцелуй и поддразнила его: — Но скажи, Алекс, надежная ли ты опора?

Он перевел дыхание и ответил вопросом:

— Для тех, кто, замыкая путь, к истоку возвратится скоро?[151]

Она взяла его за руку и повела туда, где искрились мириады бликов света.

ЭПИЛОГ

День святого Георгия, 1609 год

— С помощью таких вот ухищрений, джентльмены и наипрекраснейшие леди, бесплодные усилия любви наконец принесли плоды.

С этими словами рассказчик отвешивает всем церемонный поклон. Среди пирующих за длинным столом раздаются смех и рукоплескания. Ужин при свечах продолжается; снова наполняются кубки.

— Уилл, мы все знаем, что ты любишь емкие по смыслу слова. Но что это за «Нью-Йорк»? — спрашивает один из присутствующих.

— А «Тик-так»? — интересуется другой.

Вновь вспыхивает смех, и человек с трубкой во рту решает сказать свое веское слово:

— По правде говоря, «готовый вознестись» — отличная шутка.

— Но когда это закончится, Уилл? И закончится ли вообще?

Темноволосая, темноглазая красавица по другую сторону стола встает и протягивает тому, кого она назвала Уиллом, лоскут с изящной вышивкой. Он бережно заворачивает в материю розу «Галлика» с пряным ароматом, перевязывает ее двумя локонами — темным и белокурым, затем аккуратно укладывает сверток в ларец.

— И красная роза, сорванная на летнее солнцестояние…— говорит он даме, но вдруг замолкает на мгновение, и в его глазах появляются плутовские искорки.— Это закончится спустя двенадцать месяцев и еще один день. Так сказал я, Уилл. Впрочем, в данном случае эти двенадцать месяцев будут длиться неопределенно долго. Зато пьеса увидит свет уже через час. Девять весен миновало с тех пор, как мы ее задумали. Ее финал так всеохватен, что превзойдет человеческое восприятие.