Меня отпустили только вечером. На улице пришлось общаться с прессой. Отвечать на вопросы по поводу моих предположений, кто подстроил покушение. — Владимир Викторович! Кому это выгодно? — Тем, кому мы мешаем. — Вы не боитесь повторного покушения? — Кто была погибшая девушка? — Почему стреляли в вас, а не в главу партии? — Является ли проверка банка одним из звеньев в этой цепи мер, направленных против вас? Я пришел домой и включил телевизор. По всем каналам — про неудачное покушение. Через три дня будут похороны Лены. Мне придется идти. Зазвонил домашний телефон. Все свои мобильные я отключил еще несколько часов назад. Лада. — Влад, ты как? — Нормально. — Хочешь, я приеду? — Хочу. Когда она приехала, я спал на диване. Она села рядом и обняла меня. Во сне я чувствовал ее теплые руки. Я проснулся утром, на том же диване. Моя жена спала в кресле напротив, свернувшись калачиком. Я долго смотрел на нее. Она очень красивая. Я больше никуда ее не отпущу. Я сам приготовил ей яичницу. Я люблю готовить. Раньше, лет десять назад, я делал для нее на завтрак блины «креп‑сюзен». Она пила чай и улыбалась. — Не уезжай. Пожалуйста, — попросил я. Она молчала. — Я люблю тебя. И всегда любил. Просто это было такое тяжелое время. Но мы его пережили. Вместе. И теперь все будет хорошо. Я обещаю тебе. Я подошел к ней и обнял. — Не уезжай, — шепнул я ей на ухо. Она снова улыбнулась. — Мне надо поехать, как минимум, за вещами. — Не надо! Мы купим тебе все новое. Мы же начинаем новую жизнь, и ее надо начинать в новых вещах. — Давай поедем в Париж? На пару дней? — Давай. Только выборы пройдут, и сразу поедем, договорились? — Договорились. — Лада вздохнула. — А если не поедем, я уйду от тебя уже навсегда. И твои девки… Я зажал ей рот рукой. — Никаких девок. Забудь. Я люблю тебя. 24Портрет Лены в черной рамке был вывешен в холле банка. Вокруг стояли цветы. С первых полос всех газет на меня смотрело мое собственное лицо. Люди устраивали на улице митинги в поддержку нашей партии. Новые члены пополнили ее ряды. Паника по поводу закрытия счетов прекратилась. Покушение вызвало широкий общественный резонанс. В результате мой рейтинг превзошел самые оптимистичные Ленины прогнозы. Похоже, у нас снова появится шанс перешагнуть десятипроцентный порог на выборах. — Почему нет Брежнева? — спросил я у Димки. — У него депрессия. — Пусть он примет участие в митингах. А депрессия — это даже нормально. У нас же несчастье. — 111 —
|