…Рассматривая перспективы мироустройства, Господь Бог, вполне возможно, предполагал переправу современного искусства прямо в рай, минуя Министерство культуры. Причем – различными путями. В том числе и через клубную деятельность. Но этим благим устремлениям Всевышнего в клубе «Белый конь» был нанесен древнейший в мире удар. И, возможно, на нас Он смотрел с таким же осуждающим сожалением, как и на первых двоих. Тех, что нарушили Его запрет и предстали перед Ним, смущенно, но удовлетворенно улыбаясь. Хотя лично мне кажется, что в анналах церковной истории данная ситуация описана не вполне верно. И, возможно, Господь не проклял их, а, как старый добрый дедушка, просто махнул рукой, прошептав: «Да ладно, чего уж там…» Впрочем, на лавры Адама и Евы мы не претендовали. И даже не вспомнили о прародителях, потому что нам было не до их ошибок. Ошибки мне и Ларисе предстояло сделать свои. И судьями себе быть могли только мы сами. Удивить могло лишь одно – то, что произошло, не удивило нас. Что ж, смертные грехи давно бессмертны. Может, потому, что некоторые из них на удивление приятны. У Ларисы, как у всякой хорошей поэтессы, вышло на эту тему стихотворение. И это меня тоже не удивило, ведь настоящие поэты пишут о том, в чем разбираются. Или, как минимум, о том, в чем хотят разобраться: Слова Писанья сказаны для всех. И их, конечно, слышал всяк, кто смертен. Но есть один бессмертный смертный грех. Я даже знаю – почему он так бессмертен… – …Отчего это случилось с нами только сейчас? – ничего другого не пришло мне в голову. – Отчего – не раньше? – Раньше я хотела понять, что ты за человек, – Лариса говорила тихим, смирным голосом. И мне показалось, что эти слова она произнесла не для меня, а для себя. – Теперь ты поняла это? – Не знаю. Но мне очень важно это понять. В этих словах Ларисы не было ничего неожиданного – если я постоянно думал о том, кем является она – она рано или поздно должна была задуматься о том, кем являюсь я. – Если поймешь – обязательно расскажешь мне. Ладно? – Ладно. – Обещаешь? – Нет. – Почему? – спросил я, не оттого, что меня удивил отрицательный ответ, а потому, что действительно стало интересно. И Лариса ответила: – Потому что ты можешь оказаться совсем не таким, каким я тебя себе представляю… …Впрочем, об этом я задумался потом. А тогда, вечером, Лариса уехала на своих «Жигулях». И я стоял и смотрел на то, как она отъезжает, до тех пор, пока огоньки ее машины не смешались с единым потоком габаритных огней, раздваивавшимся в конце Остоженки. — 3 —
|