|
Бет посмотрела вверх. Она увидела Юкрида. Она узрела ангела, высеченного из мрамора. Она уловила непреднамеренное сходство в позах, настроениях и намерениях человека и ангела. Один был крылат, белоснежен и грациозен, но другой — его телесное воплощение — бескрыл и вывалян в навозе. Бет увидела его раны, его длинные волосы, его босые ноги, его трепещущую грудь. Она увидела бледную, только что родившуюся вечернюю луну, зашвырнутую в небо, и второй серп, вознесенный вверх, которые сошлись в некоем подобии парада планет. Потрясенная Бет поднесла ко рту дрожащую ручку, и, глядя вверх, прямо в лицо Юкриду, она заговорила. В этот момент Бет очнулась и откинулась назад. Она пронзила меня взглядом, а потом сказала: — Наконец ты пришел, Иисусе! И эти слова словно спустили что–то внутри меня с крючка, потому что сердце мое чуть не разорвалось в этот миг. Кровь прилила к моей голове с такой силой, что я завертелся на пятках, и в тот же миг хлынула из носа. Я чувствовал ее вкус и запах, и все мои раны открылись в тот же миг, и певчие Господа запели в моей голове, запели, запели, и я ощутил нерв, идущий к моей серпоносной руке, и чуть было не упал, но тут же выпрямился и вонзил с размаху серп в тело Бет. Когда я зашвырнул ботинки под живую изгородь, они упали на трупик жаворонка и теперь кишмя кишели мелкими рыжими муравьями. Так что мне пришлось оставить их там, где они стояли, и с ногами, не покрытыми ничем, кроме красной дорожной пыли, я помчался по Мэйн, направляясь на север. Дома, на Гавгофе, царила по большей части тишина. Казалось, что никто не может подыскать подобающих случаю слов. Я только что продемонстрировал эффективность прямого действия, и слова теперь казались излишними — праздными бреднями, чистой тратой времени. Мое блядское Царство было в этот вечер тише воды, это верно, но и сонным его никак нельзя было назвать. Ожидание и предвкушение наполняли воздух сдержанным беспокойством, словно все мои подданные задержали дыхание. Когда я шел через двор, я прямо–таки ощущал, насколько наэлектризована была атмосфера. Ловушки–сюрпризы дрожали от еле сдерживаемой энергии. Все вещи вокруг меня словно спешили вырваться на свободу. Вилы, спицы, капканы, зубья, сети готовы были прыгнуть, пронзить, воткнуться, выколоть, пырнуть, поддеть, опутать или опрокинуть. Я все быстренько проверил, а затем взобрался на смотровую вышку. И взялся за подзорную трубу. Жаркий воздух был неподвижен. Поля перестали коптить, и хотя большая часть дыма уже покинула долину, небо все равно имело какой–то нездоровый вид, а подбрюшье облаков отливало серым. — 205 —
|