|
— Да ничего. Мы потом все поехали к Ёкулю домой. — И что? И как вы там? — Ну… Там ваще… Полная невменяемость… — Герлы какие-нибудь были? — Ну да. Была Лова, а еще Солей, и еще эти две, ну, вешалки. — И как они? Стоили того, чтоб на них повеситься? — Ага. Одна вся такая из себя — как из «Милана», а другая скорее как из «Шитья и кройки». — И что? Это они сейчас у тебя? — Нет, это телевизор. А ты чем занимался?… Слушай, а я твоего отца видел. Мы с Марри… это… пошли в «Замок» и там его встретили. Клевый мужик. — Врешь! — Да ты что, он у тебя классный: в стакан нам наливал, а потом пригласил к себе домой. — И как вы, поехали? — Нет, у него было две вписки. — А ты уверен, что это был он? — Ну что ты, Хлин, что я, Седобородого не знаю? — А выглядел он как? — Неплохо. Скажем так, трехдневной давности. — Совсем, что ли, в ауте? — Ага. Совсем в дымину, но в ударе, то есть с ним было по кайфу общаться. — Да… — И он все время говорил о твоей маме… и о тебе… Надо тебе с ним встретиться, поговорить. — Гм… — А ты вообще как, вечером никуда не идешь? — Да не знаю… А ты что предлагаешь? — Да обычная программа, «К-бар» или «Замок»[6], там полный атас, там ты старика и найдешь. — А когда вы туда заходили? — Где-то в час. — Не знаю, не знаю… — Ну, я могу тебе попозже звякнуть. — Да. — Хлин! — Трёс! * * *Мама работает в отделе импорта. Мама — это отдел импорта. Маму зовут Берглинд Саймундсдоттир. У мамы красная «субару». Мама приходит с работы между пятью и шестью. Иногда с ней приходит Лолла и остается на ужин. У Лоллы полное имя Олёв, как по батюшке, не знаю. Дочь какого-то не то Харальда, не то Хардара. Лолла — лесбиянка. Давно уже. Осенью отметила пятнадцатую годовщину своего лесбиянства. Того и гляди, Ассоциация лесбиянок Исландии премирует ее золотыми часами. А мама — отдел импорта. Мама всегда мне что-нибудь приносит. Майку, кока-колу, ремень, поп-корн, печенье. Сегодня она вернулась в 1735 году. Слышу шуршание целлофанового пакета, а потом она три раза стучит в дверь перед тем, как войти. — Здравствуй, сынок. Не знаю, как тебе это… Это было в магазине «Бонус»[7]. И она бросает на кровать трое трусов в упаковках из громко шуршащего целлофана, а я тем временем отворачиваюсь от компьютера. Затем она проходит в комнату, перекладывает трусы с кровати на ночной столик и начинает убирать постель. — Ну, как ты сегодня? У тебя тут душно, Хлинчик, ты бы хоть окно открыл. — 3 —
|