|
А он одно, как по-писаному: «Главное – красота. Понял, Славче? Главное – красота». – «Согласен, – говорю. – А теперь в зеркало поглядим, на кого похожи из домашних животных». Подставляю зеркало, заставляю смотреть до тошноты. Пьяные не любят зеркал. Сопротивляется – врежу. И дальше развиваем... А тут вдруг сказал жуть. Как-то поперхнулся, что ли. Смотрит прямо и говорит: «Главное – ТРАТАТА...» – «Чего-чего? – спрашиваю. – Ты что, кашу не дожевал?» Он: «Тратата, Славик, главное – тратата...» И замолчал. «Ты что, задымился? Случилось что?» – «Я? Я ни... не...» – «Язык заплетается у тебя, вот чего. Что лакал?..» Глаза на бутылки пялит: что и обычно. «Что ты сказал, – спрашиваю, – повтори». – «Что слышал, то и сказал. А что ты пристал? Я в порядке». – «В порядке? Ладно, – говорю, – движок твой сегодня смотреть не будем. За руль тебе – как покойнику на свадьбу». – «Извини, Слав. Я в порядке. Все... О'кей. Я не в настроении, Слав. Тебе со мной... Скучно будет. Один хочу... Сегодня же завяжу. Вот не веришь, а я клянусь мамой. Ничего не случилось, Слав. Только мне одному... Посидеть нужно». – «Ладно, – говорю, – я поехал. Смотри спать ложись. Понял?» Выхожу. Мотор не заводится, не схватывает зажигание. Будто в ухо шепнули: «Не уходи». Выскочил. А он из окна высунулся, рукой машет, уже веселый. «Порядок, Славей, езжай. Ну, езжай, езжай. НИЧЕГО НЕ СЛУЧИТСЯ». Погрозил ему кулаком, завелся. Поехал. Утром следующего дня его не стало. Инсульт. Он повествовал о связочных узлах своей жизни, о паутине – чем сильнее рвешься, тем прочней прилипаешь. Концов не найти – не сам делаешь мир. Не сам и себя делаешь, доводка конструкции, в лучшем случае... С детства еще бывали мгновения, похожие на короткие замыкания, когда от случайных соединений каких-то проводков вдруг страшная вспышка и все гаснет. Не знал, что так у всех... Перед посещением гаража ровным счетом ничего не случилось. Сидел дома, вышел пройтись, заодно позвонить... В гараж, в гараж... Проверить уровень масла, кажется, тек бачок... Зажег свет и увидел паука. Обычная паучья побежка в теневой уголок – застыл там, как кусочек грязи, полагая себя в безопасности. Всю жизнь терпеть их не мог, но не убивал никогда: кто-то сказал еще маленькому, что убивать пауков нельзя, плохо будет, произойдет что-то. Тварь мелкая, но вот поди ж ты, привилегии. А вдруг... Захотелось не жизни лишить ничтожной, а чужое что-то, в себе засевшее... Хлоп. Нет паука. Даже мокрого места нет. Ничего не случилось. Взгляд на потолок. Шнур... «Нашего бы шнапса, вашего контакса» – бесовская мразь из какого-то сна. Почему сейчас?.. Крюк кривой, крепкий крюк, сам всаживал, крошил штукатурку. Все в пыли, убираться надо. Крыло левое подкрасить, подрихтовать бампер... — 103 —
|