|
«Люби природу и развивай личность», – внушали разумные. Ходил в горы, занимался фотоохотой, кончил курсы английского, выучился на гитаре, собрал библиотеку, которую не прочесть до конца жизни. Учился не стервенеть, погружаясь в ремонты, покупки, обмены, судебные тяжбы... В машине ковырялся с удовольствием, стал недурным автомехаником, пытался приохотить сына. Помогал многим, устраивал, пробивал, возил, доставал, выручал, утешал, наставлял на путь... После скоропостижной смерти друга попытался запить – не вышло. Ни алкоголь, ни прочие жизненные наркотики не забирали до отключения. Сосредотачиваться умел, но ограничиваться – то ли не желал, то ли не смел. Что-то жаждало полноты... Был момент в разговоре, когда он вдруг весь налился темной кровью, даже волосы почернели. И голос – совсем другой – захрипел: – А у вас побывамши, я вот чего... Не пойму, док, не пойму!.. Ну больные, ну психопаты. Жертвы травм, да? Всяких травм... Я поглядел, интересные есть трагедии. А вот как вы, док, терпите сволочных нытиков, бездарей неблагодарных, которые на себя одеяла тянут? Мировую скорбь разводят на пустоте своей, а?.. Как вас хватает? Помощь им подавай бесплатную да советчиков на все случаи, жить учи, да не только учи, а живи за них, подноси готовенькое, бельишко постирай! Знаю, знаю таких – а сами только жрать, ныть и балдеть! Слизняки ползучие!.. – Кто душу-то натер? – Да у меня ж распустяй Генка растет, мелочь, балдежник. И Анька... Ни черта не хотят, ни работать, ни учиться, а самомнения, а паразитства... Отошло – разрядился. Приступы такие бывают после клинической смерти. Ему нужно было обязательно рассказать мне о друге... – Заехал к нему навестить как-то в праздник, движок заодно посмотреть у «москвичишки» его, мне лишь доверял. Издевался: «И что ты, Славей, всех возишь на себе, грузовик, что ли? Чужую судьбу не вывезешь, свою и подавно». – «Не учи ученого, – отвечаю. – А ежели не везет грузовику, значит, не тот водитель». – «Нет, – говорит, – не везет, значит, везет не туды... Не в ту степь». Захожу – вижу СОСТОЯНИЕ. Вот если бы знать... „ Ну что, говорю, Сергуха, давай еще раз оженимся, рискнем, а? Есть у меня для тебя красивая. У него уже третий брак развалился. После каждого развода капитальный запой. Тридцать пять, а седой, давление скачет. Вешались на него, однако не склеивалось, то одно, то другое, хотя и характер – золото, и трудяга, и из себя видный... Я-то знал, что не склеивалось у них с ним. Любовь такую давал, которой взять не могли... Под балдой на ногах уверен, незнакомый и не заметит, глаза только мраморные. Умел культурно организовываться, на работе ни сном ни духом. «Слышь, – говорю, – начальник, ну давай наконец решим основной вопрос. Что в жизни главное?» Всегда так с ним начинал душеспасение. — 102 —
|