|
слово, мы встретились и уходим, прощайте — снова и снова, разбитые чаши не клейте, подарков не возвращайте, живых врагов не жалейте, мертвых не возмущайте. Младенцы играют в звезды, а звезды играют в годы, не стройте дворцов, не спорьте, когда умирают горы, пускай облака воскресают и плачут весенним снегом, пусть все, кто уходит в землю, идут на свиданье с небом. Шагайте, не оборачиваясь, не трогайте звезд руками, мы память не потеряли, но это другая память, по образу и подобию вам грезится возвращение, но нас облака позвали за всех попросить прощения. Прощайте же, мы уходим, как дождь сквозь песок пустыни, прощайте во имя Неба, прощайте, как вас простили, прощайте, живите и радуйтесь, помнить не обещайте, пусть солнце вас опьяняет и греет любовь, прощайте И взойдешь однажды на гору и увидишь огонь. Встанет прямо перед тобою высокое пламя, нога потеряет опору, 344 вскрикнет ладонь и другая ответит ей — птицей с запрокинутыми крылами полетишь не дыша... Так родится твоя душа. Всеведение, знаю, ты во всех — ты переулок мой и дом соседний, и первая слеза, и первый смех, и первая любовь, и взгляд последний... Расколото сызмальства на куски, по одному на единицу крика, ты плачешь и спешишь, как земляника, засеивать пожарище тоски, разбрызгано, как праздничный огонь, по искорке на каждую ладонь — Всеведение — да — твои осколки я нахожу впотьмах на книжной полке, в морской волне, в заброшенном саду, в зрачках звериных, в розах озаренных, в узорах сна, в предутреннем бреду, в оставленных кострищах, в женских стонах, в видениях на мраморной стене, ты догораешь — там, в последнем сне — ты улетаешь... 345 VIII. РИМСКИЕ ПЛИТЫ я был на грани там и здесь я помню звук сквозь точку нес меня и время было отменено осталось только удалить пространство но забыл зачем вернулся заснуть опять заснуть опять лететь и крыльями задеть за ветвь оливы и приземлиться медленно светло на берег Тибра бритый наголо Пройтись и вспомнить... Там, в роще буколической осоки желтел какой-то холмик невысокий, и цинии кудрявые цвели, и кто-то бормотал из-под земли... Вот, вот... Замшелая плита, влитая в оскаленную почву... Вот ограда, седой фонтан, ступени, часть фасада, молчащий торс, кричащая рука, плющом обвитый жертвенник Фортуны, знакомый с детства профиль старика... Проснулась память. Первая строка открыла веки 346 Имя мое, прохожий, не скажет тебе ничего. Был я Теренций флейтист. Но что толку буквы пустые пустым подставлять глазам? Жил иль не жил, для тебя разницы в том не вижу. — 228 —
|