Олимпа, где богиня облаков Нефела пасла стада облачных коров, встретились бог и титан. Один на один вышли в бой Атлант и Зевс. А другие юноши-титаны столкнулись с другими богами у стремнин и отрогов Олимпа. Рванулись руки Атланта к Крониду, хотят обхватить его мощь, с громами, с огнями-трезубцами, с грозовой главой, с эгидой-страшилищем, как тучи косматой. Обхватят его титановы руки -- не выпустят: зажмут, как стены ущелья зажимают Вихрь-Ураган. Тогда бесись не бесись, завывай, рви, разворачивай глыбы, раскалывай скалы огнями-копьями, взрывай воздух -- не вырваться: задохнется в ущелье Вихрь-Ураган. Метнул Зевс молнии из огнемета-перуна. Ловит Атлант их тройные жала руками. Что ему молнии! Мало ли плясуний-зарниц ловил титан в юности веселыми руками, играя ими, как играют бликами дети. Но не зарницы злые молнии Зевса -- жгут они и пронзают, опалили ладони и пальцы титана. Молнию за молнией мечет Зевс. Позади Зевса Пегас, крылатый конь-молниевик. Сбросит конь-молниевик груз молний и летит на крыльях-вихрях к Лемносу, в подземную кузницу Киклопов, за новым запасом раскаленных жал. Куют кузнецы-Киклопы молнии Зевсу. Молнию за молнией, злые трезубцы мечет в противника Зевс. Уже от плеча до запястья в сквозных ранах руки Атланта, будто не руки они, а соты на полнеба, ограбленные огненными осами. Уже пронзают те осы плечи и грудь титана. Впиваются в бедра, в бессмертные мышцы черными язвами. И у каждой мышцы свой голос, живой. Стонет, кричит мышца от боли, просит у титана пощады: "Мне больно, Атлант!" Но не сдастся, не отступит титан, весь в огне и дыму. Ухватить хочет Зевса руками. Да руки ли это?.. Обуглилось тело Атланта. Уже не покорны жилы отваге титана, и одно только упрямое сердце ведет битву -- сердце, крепкое правдой, как адамант. — 15 —
|