Политические онтологики

Особо любим Хайдеггером Гельдерлин, интерпретациям его произведений у Хайдеггера посвящены десятки статей и огромные тома лекционных курсов. Это связано с тем, что будущее человечества зависит от того, насколько оно окажется способным прислушиваться к слову Гельдерлина. Гельдерлин - единственный, кто противопоставляет идущему анархическому опустошению Земли не такое же опустошение, только как новое (Маркс), не надежду и веру, что Бог все изменит (Кьеркегор), а поэзию, т.е. творчество. Задача Гельдерлина, вообще, не состоит в сохранении имеющегося сущего, он уверен, что «Боги ушли», и их не вернуть. Задача в том, чтобы ловить знаки новых Богов, слушать, что еще скажет Земля. Поэтизируя, т.е. осуществляя перевод из пока ещё потаенного в непотаенное, Гельдерлин стоит в алетейи, в истине, а это и есть единственно достойное человека место. Заботиться надо о бытии, а не о сущем и ничто.

Ницше - ещё один мыслитель, который говорит, что «Бог умер», ещё один мыслитель, которому Хайдеггер уделяет значительное внимание. Постигая европейскую историю как прогресс нигилизма, Ницше, тем не менее, хочет преодолеть этот нигилизм путем его возведения в принцип. Ницше мыслит бытие, как волю - к - власти, как становление. Из этого становления вытекает с необходимостью то, что сущее будет уничтожаться. Кажется, что Ницше мыслит бытие иначе, чем все философы западной традиции, оно у него - не основание для сущего. И все же это не так, на место старых ценностей придут ценности новые. Ницше отвергает пессимизм Шопенгауэра и говорит об оптимизме воли - к - власти. Ницше хочет перевернуть западную традицию, но он как всякий переворачиватель оказывается в её рамках. Сама воля - к - власти, носит у Ницше черты фюзис, т.е. роста. Воля не может не расти, иначе она теряет силу. Как условия роста, воля полагает ценности. Ценности есть, по выражению Хайдеггера, новый перевод для платоновской идеи блага «агафон». Поэтому Ницше - самый «разнузданный платоник внутри истории западной метафизики» (Хайдеггер М. Чтение Платона об истине. \\ Время и бытие М. 1993 стр.355). Когда Ницше говорит о ценностях, как «условиях возможности» роста, то здесь слышится трансцендентализм Канта. Кроме того, ценности у Ницше это и «точки зрения». Учитывая, что у Лейбница эти точки зрения полагались стремящимся восприятием, то Ницше и наследник Лейбница. (см. Хайдеггер М. «Слова Ницше и Бог мертв» \\ Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М.1993г.) Когда Ницше говорит, что метафизика - «забыла» тело и аффекты, то здесь он наследует Спинозе, у которого тело, протяженность - атрибут субстанции. Родство Ницше с Декартом специально разбирается в работе Хайдеггера «Европейский нигилизм». Последователи Ницше часто указывают на то, что Ницше «не уважал разум и сознание». «Что Ницше на место души и сознания ставит тело, ничего не меняет в основополагающей метафизической установке, заложенной Декартом. Ницше только огрубляет её и доводит до границы или даже в область безусловной бессмысленности. Но бессмысленность уже вовсе не упрек, если только оно оказывается на пользу воле - к - власти» (Хайдеггер М. Европейский нигилизм \\ Время и бытие М. 1993 стр.141). «От чего происходит так, что ницшевская метафизика привела к пренебрежению мыслью при апеляции к «жизни»? От того, что люди не заметили, что представляюще - планирующее (властвующее) обеспечение установлений данности в учении Ницше насколько же существенно для «жизни», как «наращивание» и жизненный подъем. Этот последний, люди восприняли только со стороны упоения (психологически) и опять же не в том решающем аспекте, что он сообщает делу установлений данности подлинный и каждый раз новый толчок, оправдание для неуклонного наращивания. Поэтому воле - к - власти присуще безраздельное господство рассчитывающего разума, а не туман и путаница темного брожения жизни. Дезориентированный пульт Вагнера ощутил ницшевскую мысль ореолом «художественности», что после примера осмеяния философии (т.е. Гегеля и Шеллинга), показанного Шопенгауэром, и после его же поверхностной интерпретации Платона и Канта, помогло последним десятилетиям 19 столетия созреть для того воодушевления, в глазах которого поверхностность и туманность мысли, выпавшей из истории, сами по себе уже служат признаком истины». (Хайдеггер М. Преодоление метафизики // Время и бытие М. 1993г. стр.182)