|
Кое – что о душе удовлетворительно излагается также и в сочинениях вне нашего круга, так что ими следует воспользоваться, скажем, [содержащейся там мыслью, что] одна часть души не обладает суждением (??????), а другая им обладает (????? ?????). Разграничены ли они, подобно частям тела и всему, что имеет части, или же их две только понятийно (??? ?????), а по природе они нераздельны, как выпуклость и вогнутость окружности, – для настоящего исследования это не имеет никакого значения. Одна часть того, что лишено суждения, видимо, общая [для всего живого], то есть растительная (?? ????????), – под этим я имею в виду причину усвоения пищи и роста – такую способность (???????) души можно полагать во всём, что усваивает пищу, в том числе в зародышах, причём это та же самая способность, что и во взрослых (существах); это ведь более разумно, чем полагать в последнем случае какую – то иную [способность к тому же самому]. Итак, «добродетель» этой способности кажется общей, а не только человеческой; в самом деле, принято считать, что эта часть души и эта способность действуют главным образом во время сна, между тем именно во сне менее всего можно выявить добродетельного и порочного человека (потому и говорят, мол, полжизни счастливые не отличимы от злосчастных, и это вполне понятно, ибо сон – бездеятельность души в том смысле, в каком её можно называть «добропорядочной» и «дурной»), если только не принимать в расчёт каких – то движений, которые могут слегка затрагивать душу, отчего сновидения у добрых людей бывают лучше, чем у обычных. Однако и об этом довольно, и часть души, усваивающую пищу (?? ??????????), следует оставить в стороне, поскольку по своей природе она не имеет доли в человеческой добродетели. Но, должно быть, существует и какое – то иное естество (???????) души, которое, будучи лишено суждения, всё же как – то ему причастно (??????????? ?????). Мы хвалим суждение (?????), то есть часть души, обладающую суждением (?? ????? ?????), применительно к воздержному и невоздержному за правильные побуждения, [обращённые] к наилучшим [целям]. Но в этих, [то есть в воздержных и невоздержных людях] обнаруживается и какая – то другая часть души, существующая по своей природе вопреки суждению (???? ?????), которая борется с суждением и тянет в другую сторону. Так же как при намерении сдвинуть парализованные члены вправо, они повёртываются, наоборот, влево, точно так и с душой, ибо устремления невоздержных противоположны [суждению], но, когда рука или нога промахиваются, мы это видим, а что происходит с душой – не видим. Вероятно, точно так же нужно признать, что и в душе есть нечто противное суждению, противоположное ему и идущее ему наперекор. В каком смысле это другая часть, здесь нам не важно. Но, как мы уже сказали, и эта часть души, очевидно, тоже причастна суждению; во всяком случае, у воздержного человека она повинуется суждению, а у благоразумного и у мужественного она, вероятно, ещё более послушна, потому что у них всё согласуется с суждением. Таким образом, часть души, лишённая суждения, тоже представляется двусложной. Одна часть – растительная – ни в каком отношении не участвует в суждении, другая – подвластная влечению и вообще стремящаяся (????????????? ??? ????? ????????), в каком – то смысле ему причастна постольку, поскольку она послушна суждению и повинуется ему. Так, когда мы говорим: «Имеется суждение отца и друзей», мы подразумеваем отношение, но не то, какое бывает в математике. Что лишённая суждения часть души в каком – то смысле подчиняется суждению, нам дают понять вразумление и всякого рода обвинения и поощрения. А если нужно признать, что эта часть души обладает суждением, тогда двусложной будет часть, обладающая суждением, то есть, с одной стороны, она [обладает им] в собственном смысле и сама по себе, и с другой – это нечто, слушающееся [суждения, как ребёнок] отца. — 16 —
|