|
Что же мешает назвать счастливым того, кто действует в полноте добродетели и кто достаточно обеспечен внешними благами, причём не на случайном отрезке времени, но в течение полной жизни? Может быть, нужно прибавить: «Так прожившего и соответственно скончавшегося», поскольку будущее нам неясно, а счастье мы полагаем целью во всех отношениях совершенной [и конечной]? А раз это так, то мы назовём блаженными в течение жизни тех, кто обладает и будет обладать описанными выше [качествами], причём блаженными именно как люди. Будем считать, что с этим мы несколько разобрались. XII. Чтобы превратности судьбы потомков и всех вообще близких ничуть не влияли бы на счастье – такое представляется чересчур жестоким (???????) и противоречащим [общепринятым] мнениям. При обилии различных случайностей, одни из которых имеют большее влияние, а другие – меньшее, выделять каждый отдельный случай, по – видимому, очень долгое [дело], предела не имеющее, между тем общего определения и в общих чертах, пожалуй, будет достаточно. Итак, среди неудач одного и того же человека одни имеют в его жизни известный вес и влияние, а другие кажутся довольно лёгкими; если это верно, то точно так обстоит дело и с неудачами, касающимися всех близких, и, конечно же, для каждого переживания (??????): Кого оно затрагивает – живых или умерших – значит даже больше, чем для преступлений и ужасов, предшествуют ли они трагедии или совершаются [перед зрителями]. Так что необходимо учесть и эту разницу и в ещё большей мере сомнение: Причастны ли умершие к какому бы то ни было благу или противоположным ему [вещам]? Если даже что – то достигает их, будь то благо или его противоположность, из этих [наших рассуждений следует], что, взятое безотносительно или по отношению к умершим, это «что – то» бледно и незначительно, и если нет – всё равно величина и свойство этого таковы, что не могут ни превратить в счастливых не счастливых, ни [счастливых] лишить блаженства. Итак, благополучие близких, так же как и неблагополучие, по – видимому, как – то влияет на умерших, но это [влияние] такого свойства и такой степени, что не может ни сделать счастливых несчастливыми, ни оказать иное подобное [воздействие]. XIII. Покончив с этим разбором, обратимся к [следующему] вопросу о счастье: Относится ли оно к вещам, заслуживающим похвалы, или, скорее, к тому, что ценится? Ясно ведь, что к возможностям оно, во всяком случае, не относится. Между тем всё заслуживающее похвалы, очевидно, заслуживает её за известное качество и определённое отношение к чему – либо, мы ведь хвалим правосудного и мужественного и вообще добродетельного и добродетель за дела и поступки, а сильного и быстроногого и всякого такого – за известное природное качество и известное отношение к чему – то благому и доброкачественному. Это ясно и на примере похвал богам, боги ведь кажутся смешными, если их соотносят с нами, а это происходит потому, что, как мы уже сказали, похвала предполагает соотнесение. — 14 —
|