Сочинения в четырех томах. Том 3. Часть 2

7. ЗНАЧИТЕЛЬНОСТЬ ИСТОРИЧЕСКОГО

Но, скажете вы, ведь факты и лица истории имеют для нас, для всех какую-то значимость. Они интересны, знание их почи­тается важным, даже необходимым. Могут ли они быть значи­мы, если они только в себе и о себе. Не значит ли это, что они суть общие схемы?

В этих словах есть доля правды,—какой, объяснится далее. Но теперь мы должны отметить, что истор<ические> факты интересны и значительны именно в своей единичности. Кант интересен нам именно как Кант, а не как вообще проф<ессор) филос<офии>, Наполеон—как Наполеон, а не как вообще заво­

1

еватель и ?, д. Дружба Шиллера и Гёте интересует нас как таковая, а не как частный случай дружбы вообще. Значитель­ность исторического—именно в его неповторяемости, а не в том, что обще ему со всем другим. И это понятно. Если бы в Канте мы хотели видеть то, что свойственно всякому профессору) философии, то не было бы нужды обращаться к Канту именно. Но, обращаясь именно к нему, мы тем сам<ым> показываем, обнаруживаем, что интересуемся им са­мим, тем, что кроме Канта нигде и никогда не может быть познано. Я сказал «нигде и никогда». Тут вы слышите прямое противопоставление «везде и всегда» закона. Точно так же, как в этом сужении внимания на единственном вы видели проти­воположность расширению внимания в обобщении. Итак

8. РЕЗЮМЕ

История имеет предметом своим не законы, а единичное; она не обобщает, а обособляет—не генерализирует, а индивидуали­зирует. Другими словами, она имеет своими характерными признаками нечто противоположное признакам таких бесспор­ных наук, как химия. И следовательно, для нас возникает естественная) необходимость ответить на вопрос: да наука ли она? И, если поставить этот вопрос шире, что такое история?

9. НАУКОСЛОВИЕ

Тут мы наталкиваемся на парадокс. Как может быть, что история, это знание по преимуществу, если судить по ее этимо­ну (???????—от корня ???—??—????)7*, это древнейшее зна­ние—подвергается сомнению, наука ли она? Можно сомневать­ся, пожалуй, достигла <ли> история прочных результатов? Мо­жно надеяться, что будущее откроет закономерности, о кото­рых не знает прежняя история. Может быть, это хотим мы сказать нашим сомнением?—Нет. История не то что не имеет знания законов, но она не хочет и не предполагает его иметь. Внимание ее направлено в иную сторону. История принципи­ально отвертывается от закономерностей. Да и потому столь же принципиально ставим мы вопрос, наука ли история — теперь и всегда, в существе дела.