Сочинения

Очевидно, что мы не видели бы движения, если бы не существовало разнообразия цветов [864, 102].

Я допускаю, что протяжение, цвет и т. д. могут быть вне духа в двояком отношении: в качестве независимых от нашей воли и как отличные от самого духа [882, 104].

Одна простая идея может быть образцом или изображением только другой идеи. Пока же они различны, одна не может походить на другую [19] [885, 104].

Если человек с закрытыми глазами представляет себе солнце и небо, то нельзя сказать, что он сам или его дух есть солнце или нечто протяженное, хотя ни солнце, ни небо не существуют без его духа [886, 104].

Странно находить философов, сомневающихся и спорящих о том, имеются ли у них идеи духовных предметов или нет. Ведь это очень легко узнать [...] [887, 104]. [...]

16

ОПЫТ НОВОЙ ТЕОРИИ ЗРЕНИЯ

ПОСВЯЩЕНИЕ

ГЛУБОКОУВАЖАЕМОМУ СЭРУ ДЖОНУ ПЕРСИВАЛЮ БАР-ТУ [1], ЧЛЕНУ ВЫСОКОПОЧТЕННОГО ТАЙНОГО СОВЕТА ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА В КОРОЛЕВСТВЕ ИРЛАНДИИ

Сэр!

Настоящий случай публично засвидетельствовать то сильное и глубокое уважение, которое я питаю к Вам, я не мог бы пропустить, не сделав над собой насилия. Внешние преимущества положения и ранние почести, коими Вы украшены, вместе с общеизвестным высоким мнением о Вас лучших и замечательнейших людей, достаточно сильны, чтобы внушить тем, кто смотрит на Вас с расстояния, почтение и уважение к Вам. Но не они — главные мотивы, воодушевляющие меня на уважение, которое я приношу Вам. Более близкое знакомство открыло мне в Вашей особе нечто бесконечно превосходящее внешний блеск почета и положения. Я имею в виду внутренний капитал добродетели и здравого смысла, искреннюю преданность религии и бескорыстную любовь к родине, соединенные с редкими познаниями в лучших и полезнейших областях науки и с выдающейся добротой натуры (последнее качество в моих глазах особенно ценное). Все это я вывел на основании своего собственного опыта, а не из ненадежных росказней людской молвы. В течение тех немногих месяцев, которые я имею честь быть знакомым с Вами, много полных прелести часов я провел в Вашем приятном и облагораживающем обществе, и они доставили мне случай открыть в Вас много прекрасных качеств, на-

17

полняющих меня одновременно и удивлением, и уважением. Чтобы кто-либо в такие годы, находясь в таких условиях богатства и власти, непоколебимо противостоял очарованиям роскоши и преступным удовольствиям, столь модным и распространенным в нашем веке; чтобы он сохранял ласковое и скромное поведение, свободное от той заносчивости и надменности, которые столь свойственны лицам, поставленным выше обычного положения; чтобы он управлял громадными богатствами с таким благоразумием и осторожностью, и в то же время тратил их с таким благородством и великодушием, показывая себя одинаково далеким как от низкой скупости, так и от чрезмерной безрассудной расточительности вверенных ему благ, — это, конечно, было бы удивительным и достойным похвалы. Но чтобы, сверх того, то же самое лицо путем беспристрастного упражнения своего разума и постоянного чтения Священного писания стремилось достигнуть правильного понимания принципов естественной и откровенной религии; чтобы оно с ревностью истинного патриота душевно интересовалось бы общественными делами и не пропускало бы представляющихся случаев изучить, что может быть вредно или полезно родине, для того чтобы первому препятствовать, а второе поощрять; наконец, чтобы путем постоянного прилежания по отношению к самым трудным и полезным наукам, путем строгого соблюдения правил чести и добродетели, путем частых и серьезных размышлений об ошибочных оценках света и об истинной цели и счастии человечества он приготовил бы себя во всех отношениях к честной деятельности на назначенном ему поприще, сделался бы достойным репутации великого и доброго в этой жизни и заслужил бы вечное блаженство в будущей, — это было бы изумительным и едва правдоподобным. И, однако, все это и даже более, сэр, я мог бы справедливо высказать по Вашему адресу, если бы это дозволяла Ваша скромность или если бы в этом нуждался Ваш характер. Я знаю, что если бы я стал воображать, будто что-либо, исходящее от столь неизвестной руки, как моя, может увеличить блеск Вашего имени, то это справедливо могло бы быть сочтено за тщеславие. Но вместе с тем я сознаю, как сильно я способствую своим собственным интересам, пользуясь настоящий случаем, чтобы стало известным, что я был допущен в сравнительно близкие отношения к особе Вашего тонкого ума. Имея это в виду, я осмелился высту-